Открытая наука, бесплатный доступ — эта идея возникла довольно давно. Термин Open Access был сформулирован в 2002 г. в Будапештской инициативе открытого доступа и Берлинской декларации об открытом доступе 2003 г. Но и до этого бесплатный доступ существовал среди учёных в области ИT и физиков — с 1970–1990-х гг., а когда проникновение Интернета стало глобальным, идея открытого доступа (ОД) приобрела мировой характер.
Увеличение числа рецензируемых журналов и статей в них, рост цен на подписку, сложность публикации в изданиях международного уровня, особенно для молодых учёных, длительный издательский процесс, что вызывает устаревание значительной части опубликованных данных, — все эти факторы способствовали развитию идеи ОД.
И хотя сейчас термины «открытый доступ» и «открытая наука» стали привычными, единства в их понимании ещё нет. Должен ли научный контент быть открытым всегда, сразу и для всех? Согласны ли учёные с обязанностью передавать свои тексты в общественное достояние безвозмездно и навсегда? Где в этом случае проходит грань между свободой и правом на вознаграждение?
Дискуссия на эту тему состоялась на круглом столе «Открытый доступ: куда мы идём? Проблема Open Access в системе научных коммуникаций», организованном «Директ-академией».
Ведущий Вадим КУРПАКОВ, член постоянного комитета Секции библиотек высших учебных заведений Российской библиотечной ассоциации, пригласил к дискуссии Наталью РЕДЬКИНУ, заведующую отделом научных исследований открытой науки Государственной публичной научно-технической библиотеки Сибирского отделения РАН (ГПНТБ СО РАН), руководителя проекта «Разработка модели функционирования научной библиотеки в информационной экосистеме открытой науки», и Дениса КОСЯКОВА, заместителя заведующего лабораторией наукометрии и научных коммуникаций Российского НИИ экономики, политики и права в научно-технической сфере, научного сотрудника лаборатории искусственного интеллекта и информационных технологий Института вычислительной математики и математической геофизики СО РАН. Перед участниками ведущий поставил три вопроса.
Н. Редькина так охарактеризовала текущий момент:
— Открытая наука в последние годы развивается достаточно активно. Springer Nature представило данные о том, что в 2022 г. статьи ОД получили в 1,4 раза больше просмотров, чем подписные. Приверженность к открытым данным подтверждают исследователи: 70% опрошенных говорят о готовности использовать их в своих трудах, 79% поддерживают требование открыть доступ к первичным исследованиям, свыше 25% считают, что статьи со ссылками на открытые данные могут иметь более высокую цитируемость. Издания с ОД могут иметь более разнообразную в географическом плане читательскую аудиторию, охватывая в среднем на 61% больше стран, чем книги с ограниченным доступом. Академические книги и главы из них в ОД в среднем получают в 10 раз больше скачиваний. Увеличивается и число журналов ОД, к февралю 2024 г. их было более 20 тыс., а количество репозиториев ОД в каталоге OpenDOAR возросло на протяжении 20 лет в 10 раз. Трудно сказать, почему в рейтинге ресурсов открытого доступа лидируют такие страны, как Индонезия и Бразилия, пока этим вопросом никто не занимался, но он требует изучения.
Ресурс открытой науки огромен, в нём сложно ориентироваться даже профессионалам, поэтому в рамках проекта «Разработка модели функционирования научной библиотеки в информационной экосистеме открытой науки» учёные ГПНТБ СО РАН стараются структурировать весь этот массив, чтобы в нём можно было найти требуемое.
На реплику В. Курпакова о том, что ОД не оперирует категорией качества: любая публикация может иметь место, Д. Косяков возразил, что научная публикация, в закрытом доступе или в открытом, должна соответствовать критериям научности. Журнал зависит от рейтингов, от оценок со стороны и от цитирования, поэтому добросовестная научная периодика заинтересована в высоком качестве своих материалов.
Д. Косяков продолжил:
— Конечно, формальные успехи у открытой науки и у ОД есть, но существует и обратная сторона: сторонники ОД по большому счёту ограничились декларацией: «доступность, дешевизна, справедливость», не взяв на себя ответственность за это движение. Не удалось создать центральную организацию, выработать единое каноническое определение ОД, инициаторы движения потеряли контроль, его перехватили те, кто не был привержен основополагающим декларациям. Это прежде всего коммерческие издатели, которые по определению ищут выгоду. Основные достижения в ОД состоялись за счёт золотой модели, при которой автор платит за публикацию. Эта же модель явилась причиной возникновения широкого круга негативных явлений: хищнические издания, ворованные журналы — фейковые конструкции (когда создаётся точная копия и авторы по неведению платят деньги вроде бы уважаемому изданию, которое таковым не является) и растущая угроза последних лет — «фабрики статей», ориентированные на модель золотого ОД. Проблема издательского ОД в том, что читатель исключён из этого уравнения, остался треугольник: автор — издатель — научная (или финансовая) организация. Но уже развиваются и «фабрики цитирований», например можно купить пакет из 50 ссылок. Так система ОД может отвязаться и от подлинного учёного, и от реального читателя. Ситуация осложняется использованием искусственного интеллекта (ИИ). Отсутствует качественное рецензирование: даже солидные журналы предупреждают, что рецензент оценивает только наукообразность статьи, но не новизну исследования, вклад в науку, теоретическую и практическую ценность. Издания закрытого доступа тоже уязвимы, но там публикации проходят более длинный путь и есть возможность более детально поработать с контентом.
В. Курпаков заметил, что все трое экспертов — сторонники ОД, и заострил внимание на его достижениях. Он выделил пять крупных групп: общество в целом, научное сообщество, издатели, авторы контента, административно-финансовые структуры, для которых в системе ОД что-то станет благом, а что-то будет иметь отрицательные последствия. С точки зрения научного сообщества, большое достижение состоит в том, что порядка 50% научного контента находится в ОД: удобство обмена научной информацией неоспоримо, в то же время интересы авторов тоже более-менее соблюдены. Кроме того, есть тенденция к увеличению объёма контента в ОД, хотя сейчас рост несколько замедлился. ОД — это альтернатива правовому решению, когда автор контента не имел права передать его научному сообществу для использования, потому что всё регулировало издательство после передачи ему автором лицензионного договора.
Н. Редькина в порядке обсуждения отечественной ситуации с ОД отметила, что российское научное сообщество поддерживало рекомендации ЮНЕСКО по открытой науке, пытаясь войти в открытое мировое пространство, но сегодня ситуация изменилась. Вместе с тем варианты для российских учёных по публикациям за рубежом сохраняются, хотя у них и нет пока возможности публиковаться в самых рейтинговых журналах золотого ОД в связи с высокой стоимостью и сложностью оплаты. Российские научные издания активно развиваются в открытом пространстве, в Российском индексе научного цитирования более 3 тыс. таких журналов. «КиберЛенинка» говорит о 3,5 тыс. журналов ОД, поэтому не всё так плохо, можно публиковать бесплатно качественные научные статьи.
Д. Косяков добавил, что инициатива идёт снизу, но руководство разных уровней довольно консервативно и предпочитает существовать в привычной модели. В России большинство журналов издаётся университетами и научными организациями, для которых коммерческая составляющая не является профильной. Академические издатели уходят в ОД, потому что это дешевле: не надо организовывать подписку, оплату публикаций авторами, на выпуск электронного журнала требуется не так много средств. Это не только российский опыт — такая же практика существует, например, в Латинской Америке.
Н. Редькина отметила, что некоторые российские журналы берут оплату с авторов, но их немного и, когда журнал высокорейтинговый и изначально указывает размер оплаты, авторы могут и заплатить за публикацию, если заинтересованы в ней.
На вопрос, что пошло не так с Open Access и почему научное сообщество ещё далеко от решения трёх проблем научного контента: доступности, дешевизны и справедливости, Д. Косяков ответил:
— Научное знание должно быть открытым, но этот тезис не кажется очевидным самим учёным. Если учесть, что наука на протяжении столетий развивается в условиях академических свобод, то мотив понятен, но современным наследникам возрождающейся в последнее время практики советского планового хозяйства это довольно тяжело принять, мы всё ждём целевых указаний от руководства, чем и как заниматься.
В качестве примера спикер привёл ИИ. В компьютерных науках огромное значение имеет уровень конференций, сейчас есть около 60 серий компьютерных конференций, многие из них ориентированы на исследование ИИ. Лет 10 назад эти конференции были маленькими «междусобойчиками», на них собиралось 10–20 человек, а сейчас это представительные собрания с участием нескольких тысяч человек с чрезвычайно строгим отбором материалов, в ряде случаев предусматривающих до пяти рецензентов, и крайне высоким уровнем докладов и публикаций. Этим процессом на старте никто не управлял, он развивался сам. Когда его игнорировать стало невозможно, появились государственные программы поддержки исследований ИИ. Всё это так динамично развивается только благодаря абсолютной открытости, все материалы конференций появляются на соответствующих сайтах и платформах сразу же, и только потом подаются заявки на доклады и публикации в журналах. Подобная ситуация была в ядерной физике в начале XX в. Государство не в состоянии предсказать развитие науки и слишком медленно реагирует, а планирование и стратегирование в этой сфере могут хорошо работать только в догоняющем режиме.
Другой аргумент заключается в финансировании науки. Во всём мире фундаментальная наука финансируется государством, т.е. налогоплательщиками, следовательно, результат тоже должен принадлежать всему обществу. Фундаментальная наука не может быть собственностью государства, она всемирна, а мы до сих пор слышим рассуждения: «Мне платит государство, вот я перед ним и отчитываюсь, а вы пристаёте ко мне со своими статьями для ОД». Поэтому в научном сообществе ситуация тоже неоднородная, многие не понимают, зачем нужен ОД. Более того, далеко не все читатели заинтересованы в такой модели: сотрудники ведущих университетов, пользующиеся подпиской на все ведущие научные издания, хотят сохранить свой особый статус самых информированных учёных, это во многом вопрос престижа. Цитатное преимущество работ в ОД — спорный момент, есть разные точки зрения. В основном учёные предпочли бы элитарный доступ к информации, умеренную закрытость своих результатов, особенно рабочих материалов, исследовательских данных. Открытость — это большая нагрузка и серьёзная ответственность, при этом за неё не платят.
Несоответствие декларируемых принципов ОД, с которыми вроде все согласны, реальной ситуации, интересам акторов научных коммуникаций является причиной того, что инициативы открытой науки во многом пробуксовывают.
В. Курпаков добавил:
— Главный фактор того, что с ОД всё пошло не так, финансовый. В Будапештской декларации 2002 г. говорится, что журналы ОД не будут требовать денег за подписку или пользование, а станут прибегать к другим методам покрытия своих расходов. Но сейчас 40% статей ОД — это золотой доступ за серьёзные деньги, которые явно намного больше расходов на публикацию этих статей.
Как заявила Н. Редькина, без регресса не может быть прогресса. Инициатива получила развитие, но есть определённые препоны, и прежде всего оплата. Однако ОД — это не только журнальные статьи, но и материалы конференций и наборы данных, а также препринты. Есть проблемная ситуация именно с журналами, но по другим типам и видам документов ОД меньше проблем и больше перспектив для развития. В России проводятся исследования отношения учёных к открытой науке (Национальный электронно-информационный консорциум, ГПНТБ СО РАН и др.), учёные понимают высокий уровень публикаций в ОД, доступность для других исследователей, повышение видимости цитирования и т.д. Но о нежелании публиковаться в золотом ОД заявили 54% опрошенных в исследовании 2023 г., проблема здесь ещё и в неосведомлённости создателей контента о ресурсах ОД.
Спикеры обсудили, есть ли шанс исправить ошибки и перейти к построению по-настоящему открытой науки.
В. Курпаков выразил убеждение, что для открытой науки помимо решения финансовых проблем есть ещё три условия: во-первых, правовой фактор (лицензия, правильный регламент оформления и не ограниченное сроком хранение информации об этом действии), во-вторых, организационно-технологический фактор (объект ОД должен физически где-то находиться, храниться в базе данных вечно и быть доступным всегда), в-третьих, «поисковый» фактор (если объект не обнаруживается, не индексируется существующими поисковыми системами, то его как бы нет). Эти факторы надо учитывать и устранять ошибки. Такие решения в России возможны только на государственном уровне.
Н. Редькина согласилась с этой точкой зрения, она считает, что заниматься архивированием документов ОД необходимо. Такие попытки есть, крупнейшие библиотеки мира этим занимаются, но по определённой тематике, есть примеры веб-архивирования в отдельных университетах того, что касается этого университета. Так что архивирование материалов ОД можно делать на локальном, региональном, уровне, а на государственном необходима поддержка инициатив и проектов по этой проблеме.
В. Курпаков выступил в защиту Будапештской и иных инициатив открытой науки. Он напомнил, что прежде всего был поставлен вопрос об открытых архивах, а потом уже о журналах и обо всём остальном. Финансировать перевод документов в ОД планировалось из средств фондов, объединений, меценатов и т.д., и в последнюю очередь — из добровольных пожертвований самих исследователей. Но сейчас всё странно перевернулось. А стоило бы возвратиться к основам. Та модель коммуникации, которая сегодня установилась, унаследовала ряд исторических особенностей, многое в ней требует трансформации, потому что мир изменился. Практика максимально оперативного размещения препринтов принята во многих научных коллективах, она поддерживается финансирующими организациями — это позитивное явление. ОД должен осуществляться через серверы препринтов, качество таких серверов очень высокое, несмотря на то что это негосударственные ресурсы. Государственная поддержка очень значима, но ещё важнее большое количество инициатив: учёные-энтузиасты и заинтересованные организации должны делать открытую науку. Необходимы усилия, направленные на анализ воспроизводимости исследований, их пока тоже мало. Исследователи, которые занимаются проверкой чужих работ в поисках ошибок и неточностей, тоже очень важны для системы ОД, они «санитары леса», иногда их называют ещё «информаторы». «Я вообще сторонник саморегулирования науки, государство мало что может сделать в этой сфере. Инициативы учёных, формирование сообщества гораздо важнее, на этом уровне можно сделать почти всё, хотя есть вопросы, которыми должны заниматься различные институты и государство, и это должно касаться прежде всего оценки вознаграждения, ведь значительная часть экспертной работы, волонтёрская деятельность по верификации чужих исследований не вознаграждаются даже символически. Заметна размытость научной репутации, учёных стало много, их проще рассматривать по формальным показателям. Институт научной репутации необходимо реанимировать», — сказал эксперт.
Завершая обсуждение, спикеры пришли к единому мнению: открытость выгодна всем. Она не может быть абсолютной, уровень открытости обществу каждый определяет для себя сам и ориентируется на тот, который комфортен в определённых условиях. Но именно открытость обеспечивает быстрый прогресс, ОД — самая удачная модель для повышения уровня научных исследований.
Иллюстрация на тему открытой науки создана с помощью платформы Playground.AI.
Запись трансляции доступна по ссылке: https://vk.com/dainvk?z=video-211039918_456239559%2Fvideos-211039918%2Fpl_-211039918_-2 .
Рубрика: Наука и образование
Год: 2024
Месяц: Июнь
Теги: Вадим Курпаков Наталья Редькина Денис Косяков Открытый доступ Открытая наука
