Симулякр цифровой трансформации проник в самые разные отрасли. Предпосылкой массового распространения «цифры» в стране является падение доходов населения и риск отказа зарубежных потребителей от российских углеводородов. Граждане хотят зарабатывать больше, но для этого необходимо повысить производительность труда. Чтобы доходы выросли в два раза, педагогу надо учить 60 человек в классе вместо 30, врачу — проводить осмотр не за 10 минут, а за пять и т.д.
Очевидно, что просто начать больше работать без падения качества нельзя, значит, необходим способ значительно повысить производительность труда, и возможное решение — цифровая трансформация организаций и учреждений.
Разберёмся в том, каков потенциал цифровой трансформации библиотек.
Автор Арсен БОРОВИНСКИЙ, основатель ELiS
Тест по ссылке: https://demo.elibsystem.ru/node/38726.
АВТОМАТИЗАЦИЯ, ЦИФРОВИЗАЦИЯ, ЦИФРОВАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ
Есть множество определений цифровой трансформации¹. В широком смысле такое определение дано Российской академией народного хозяйства и государственной службы².
Цифровая трансформация — это процесс перехода к цифровой экономике, который включает в себя не только новые технологии, но и постепенную перестройку привычных принципов управления, изменение подходов к управлению человеческими ресурсами.
Но для обсуждения библиотечных проблем следует конкретизировать определение цифровой трансформации применительно к уровню организации, которое предлагает Минцифры России³.
Цифровая трансформация компании — комплексное преобразование бизнес-модели, продуктов и услуг и/или бизнес-процессов, направленное на рост конкурентоспособности компании и достижение её стратегических целей и отвечающее критерию экономической эффективности, на основе реализации портфеля инициатив по внедрению цифровых технологий, использованию данных, развитию кадров, компетенций и культуры для цифровой трансформации, современных подходов к управлению внедрением цифровых решений и финансированию их внедрения.
Это достаточно формальное определение можно раскрыть через три понятия:
В любой организации есть некоторые специфические процессы, необходимые для её работы (бизнес-процессы). Для библиотеки это заказ и получение документов, их описание, расстановка, хранение, поиск, извлечение из хранилища и доставка до пользователя, а также предоставление поисковых услуг и т.д.
Перенос процессов как есть в цифровые системы без их изменения — это их автоматизация. Автоматизация основных процессов приводит к автоматизации организации.
Внедрение автоматизированных библиотечных информационных систем (АБИС) — пример автоматизации деятельности библиотеки. С АБИС перечисленные процессы, по сути, не меняются, просто проходят с применением определённой программы. Конечно, АБИС несколько повышает производительность труда (иначе и смысла автоматизировать организацию нет), но кардинально ничего не меняется. Люди те же, заняты тем же, чем раньше, просто с использованием программы.
Другой пример, который касается многих организаций, — система документооборота. Сотрудники всё так же пишут в Word приказы и служебные записки, выбирают, по какому пути они направятся, кто должен ознакомиться с документом, а кто — оставить на нём резолюцию и пропустить дальше или вернуть отправителю. Всё то же самое, что в бумаге. Да, есть некоторые преимущества по сравнению с печатью: документы не теряются, ясен статус на каждом этапе и т.д., но принципиально это всё те же приказы и служебные записки, просто немного удобнее работать.
При цифровизации кардинально меняются сами процессы: были одни, а стали другие. Возможно, какие -то из них вместе с персоналом вовсе исчезнут, другие пройдут реинжиниринг (перевод в оптимальное состояние) и всё это за счёт использования «цифры». Цифровизация процессов нужна не сама по себе, а для существенного роста производительности труда.
Примером цифровизации отдельного процесса в библиотечном мире мог бы служить поиск по электронному каталогу: если раньше надо было вручную перебирать карточки или обращаться к библиотекарю, чтобы он нашёл нужное, то в электронных каталогах можно просто ввести поисковый запрос и получить результат, дальше уточнив его фасетами. Почему «мог бы»? Потому что электронные каталоги у многих библиотек настолько плохи, что для поиска по ним всё ещё надо обращаться к библиотекарю. Задачу цифровизации поиска решили Google с «Яндексом», устранив «прослойку» в виде библиотекаря и саму необходимость идти в библиотеку путём реализации достаточно релевантного поиска на языке, близком к естественному.
Из сферы образования в качестве цифровизации можно привести тесты с автоматической проверкой. В отличие от ручной проверки автоматическая намного дешевле, а значит, растёт производительность труда.
Когда организация произвела цифровизацию настолько большого числа процессов, что сама она, её процессы и деятельность существенно изменились и выросла производительность труда, считается, что произошла цифровая трансформация организации.
Очевидно, цифровая трансформация библиотеки — это:
Теперь понятно, почему государство уделяет такое внимание цифровой трансформации государственных организаций? Именно за счёт существенных изменений процессов и использования «цифры» предполагается обеспечить рост производительности труда в стране в целом, а значит, и фактическое повышение доходов населения.
Часто возникает вопрос, что является цифровизацией и цифровой трансформацией, а что не является. Конечно, это не всегда очевидно, да и смыслы в цифровую трансформацию вкладываются разные, нет общепризнанного определения, и моё понимание разделяют не все. Однако если речь идёт о цифровизации процессов, рекомендую обращать внимание на то, меняется ли существенно за счёт «цифры» процесс и растёт ли существенно производительность труда. Это и будет признаками цифровизации процесса, а не его автоматизации.
Говоря о цифровизации, всегда надо понимать, о чём идёт речь: о цифровизации отдельных процессов, организации в целом, отрасли, министерства, — это всё предполагает совершенно разные смыслы.
Для примера ещё одно определение Минцифры России⁴.
Цифровая трансформация отрасли — процесс, отражающий переход отрасли из одного технологического уклада в другой посредством широкомасштабного использования цифровых и информационно-коммуникационных технологий с целью повышения уровня её эффективности и конкурентоспособности.
Важное замечание: цифровая трансформация не вполне добровольный процесс. Во многих определениях неявно предполагается, что если организация не пройдёт цифровую трансформацию, то в развивающемся цифровом мире она не выдержит конкуренции и погибнет.
Но почему я назвал цифровую трансформацию в аннотации статьи симулякром? А потому, что это требование спустилось в нашем государстве сверху вниз: всем написать планы цифровой трансформации⁵.
Разумеется, многие государственные организации и органы власти не хотят существенно менять свои процессы и бороться за рост производительности труда, поэтому вписали в программы цифровой трансформации то, что ею не является.
ОСОБЕННОСТИ ЦИФРОВОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ БИБЛИОТЕК
Наверное, у читателя уже возник вопрос, является ли цифровой трансформацией переход к электронным библиотекам. Если в небольшой публичной библиотеке на одну книгу в год приходится около трёх выдач (это считается нормой), то в электронных библиотеках с современным фондом — 10–50⁶, причём с точки зрения трудозатрат в электронной библиотеке усилия человека затрачиваются только на загрузку, описание и поддержание работы ПО, а на выдачу, сдачу и другие техпроцессы — не тратятся и, значит, цифровая книговыдача намного дешевле печатной.
Например, в электронной библиотеке Уральского федерального университета (УрФУ) за два месяца фиксируется столько же визитов (900 тыс.), сколько человек физически приходит в Российскую государственную библиотеку (РГБ) за год. Бюджет РГБ около 2 млрд рублей, бюджет электронного книгохранилища УрФУ, на выдачу материалов из которого выделяется часть рабочего времени четырёх человек, вряд ли превышает 1 млн. С учётом разницы в выдаче производительность труда библиотеки УрФУ больше, чем у РГБ, по грубой оценке, в 2,5 тыс. раз! Можно возразить, что время посещения хранилища УрФУ исчисляется минутами, а РГБ — часами и надо бы пересчитать, но и тогда производительность труда в вузовской библиотеке будет больше в десятки раз.
Можно оценить разницу в производительности труда в разрезе одной вузовской библиотеки. Так, в Пермском государственном университете в 2019 г. посещаемость и выдача электронной библиотеки (рис. 1) с фондом в 10 тыс. документов превысили показатели печатного фонда, насчитывающего 1 млн экз.⁷
Работу электронной библиотеки обеспечивают два человека, печатного фонда — 40. Разница в производительности труда — в 20 раз.
Напрашивается вывод: хорошо работающие электронные библиотеки (а не такие, как у большинства, — без ресурсов и книговыдачи) являются цифровой трансформацией. Построить электронные библиотеки, традиционные ликвидировать — это и будет цифровой трансформацией? Только не торопитесь заявлять, что это невозможно: по грубой оценке, стоимость оцифровки всех книг в стране дешевле трёх месяцев работы публичных библиотек⁸.
Но есть одна проблема: из фокуса внимания людей уходят не только традиционные⁹ библиотеки (рис. 2), но и электронные (рис. 3).
С одной стороны, люди ищут ресурсы по конкретным темам, а не электронные библиотеки и именно по темам формулируют поисковые запросы, с другой — сами потоки информации изменились. Люди неохотно читают монографии и учебники. Короткие статьи гораздо популярнее, и для их размещения не нужны периодика, сборники и электронные библиотеки. Если автор хочет популярности, продвигаться лучше в соцсетях, а трафик на статью в блоге пойдёт активнее, чем на книгу в электронной библиотеке, по ряду технических причин. Сервис электронной библиотеки уже не интересен издателям и владельцам ресурсов, они сами её могут создать за один день, заплатив 10 тыс. рублей за установку WordPress. Электронные библиотеки исчерпали себя как библиотечный сервис. Теперь владельцам контента нужны более ориентированные на их задачи и на интересы аудитории сервисы, и информационному институту надо перестроиться под мультисервисный (мультипродуктовый) подход.
Да, электронные библиотеки существенно повышают производительность труда, цифровизуют целый ряд процессов, но понятие цифровой трансформации возникло из понимания, что организация должна перестроиться под изменившийся мир, соответствовать ему. Поэтому в 2000 г. электронная библиотека была бы цифровой трансформацией, а в 2022-м — уже нет.
ЦИФРОВАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ БИБЛИОТЕК ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ
Учебные библиотеки работают внутри образовательных организаций, поэтому их цифровая трансформация должна опираться на цифровую трансформацию школы, колледжа или вуза, а учебная организация — быть в русле цифровой трансформации отрасли образования. При этом задача обеспечить рост производительности труда экспертами рассматривается не с точки зрения сокращения численности педагогических кадров: нужно, чтобы преподаватели с помощью «цифры» лучше учили.
Для системы образования можно использовать адаптированное¹¹ НИУ ВШЭ определение¹².
Цифровая трансформация — глубокое преобразование производственных и организационных операций, технологических процессов, обязанностей работников и моделей их деятельности, которое необходимо для кардинального повышения производительности труда и эффективности предприятии в целом.
Цифровая трансформация вузовских библиотек
Минобрнауки России приняло стратегию своей цифровой трансформации¹³, целью которой является обеспечение единства образования и науки для перехода к управлению, основанному на данных.
Для библиотек вузов в этой стратегии важным является использование цифровых инструментов поиска и исследований, предиктивная и предписывающая аналитика как инструмент превентивного управления, цифровая коллаборация цепочки «образование — наука — бизнес», цифровое адаптивное министерство.
Для достижения целей планируется создать несколько проектов.
Проект «Датахаб»: система управления данными сферы науки и высшего образования, цель которой — повышение качества данных и систематизация работы с ними для их использования в принятии управленческих решений; к 2024 г. должен быть обеспечен сбор данных всех вузов, включая информацию по научным исследованиям и разработкам.
Проект «Архитектура цифровой трансформации» направлен на комплексный подход к цифровой трансформации в отрасли, координационное, методическое и информационное сопровождение организаций в сфере науки и высшего образования в реализации стратегии цифровой трансформации и предполагает к 2024 г. обеспечить сбор показателей цифровой зрелости вузов и предоставление доступа общественности к её публичной части. Образовательным организациям необходимо разработать свои стратегии цифровой трансформации, рассчитывать показатели цифровой зрелости для отчётности министерству.
Вузы вынуждены заложить на решение этой задачи финансирование из собственных средств. Библиотекам надо попасть в эту стратегию и разработать собственную, согласованную со стратегией вуза и министерства. Если кто-то в стратегию вуза не попадёт, следующее окно возможностей получения финансирования откроется только после 2030 г.
Проект «Цифровой университет» предполагает создание модели, которая должна помочь в цифровизации процессов в вузах и в идеале в переходе на концепцию EaaS («Всё как сервис»). Университеты должны внедрить индивидуальные образовательные траектории, цифровое портфолио, сформировать общую экосистему сервисов с помощью образовательного маркетплейса (сайта, где сервисы продаются). Более половины вузов должны это сделать уже к 2023 г.
Стоит отметить, что текущее развитие вузов с точки зрения ПО настолько плохое, что министерство хочет сделать маркетплейс готовых сервисов и есть информация о том, что ведомство обяжет вузы выделять некоторый процент своего бюджета на закупку ПО.
Проект «Единая сервисная платформа науки» предполагает создание экосистемы сервисов для проведения исследований и разработок с биржей исследований. Предполагается через эту экосистему предоставлять доступ к международным базам данных и создать виртуального ассистента учёного.
Работа с научным сообществом приведёт к реинкарнации усопшей Карты российской науки с добавлением функционала и с другими акцентами, так как в конечном счёте потребуется собрать профиль учёного с его достижениями (публикациями, патентами, участием в исследованиях). Централизация доступа к подпискам и виртуальный ассистент учёного прямо бросают вызов традиционным функциям библиотек в поддержке науки.
Есть проекты «Сервисхаб» — управление ролями и структурой Минобрнауки России, оптимизация, систематизация и регламентирование бизнес-процессов за счёт создания информационной системы для взаимодействия с министерством и «Цифровое образование» — подготовка команд цифровой трансформации вузов и повышение цифровых компетенций студентов и преподавателей.
Очевидно, что даже при идеальной реализации министерской стратегии цифровой трансформации вузов не произойдёт, хотя вполне возможна цифровизация некоторых процессов, и чем сильнее вуз развит сейчас, тем в большей степени он может реализовать концепцию «Всё как сервис». Вузы сами должны разработать собственные программы развития вообще и цифровой трансформации в частности с учётом интеграции в министерские сервисы, но я не ожидаю значительного роста качества образования и науки за счёт «цифры», так как вузы просто не ориентированы на эту задачу. Однако ясно, что пока библиотекам здесь никакой роли не отведено и даже наоборот: централизацией их вытесняют. Поэтому если библиотеки не позаботятся о том, чтобы войти в вузовский план цифровой трансформации с чем-то амбициозным и связанным с развитием университета, их позиции к 2030 г. (горизонту планирования) серьёзно ухудшатся.
Текущее состояние и будущее вузовских библиотек
Типичная вузовская библиотека использует ИРБИС-64 с web-ИРБИС в качестве интерфейса, имеет сайт. Реже есть слаборазвитые электронные библиотеки на базе АБИС с плохой посещаемостью и ряд других маловостребованных сервисов и услуг в цифровом виде.
Типичная вузовская библиотека:
Что бы вузовская библиотека ни делала в «цифре», она делает это неэффективно.
Есть, конечно, исключения. Например, несколько вузовских библиотек могут похвастаться высокопосещаемыми хранилищами ресурсов¹⁴, у них есть централизованные поисковики и примеры решения отдельных задач на достойном уровне, но я не могу выделить какую-то одну «идеальную» библиотеку, которая была бы примером сразу по всем «классическим» направлениям работы в «цифре».
Что характерно, даже два года работы на «удалёнке» существенно не улучшили состояние вузовских библиотек. Вместо того чтобы перевести неэффективных сотрудников на простой (2/3 оклада без надбавок) и освободившиеся деньги направить на цифровизацию, библиотеки потеряли два года удалённой работы. А до этого они не использовали возможность размещения выпускных квалификационных работ (ВКР) в ЭБС вуза по приказу Минобрнауки России № 636.
Вузовские библиотеки активно делегируют свои задачи внешним сервисам. Агрегаторы уже не только обеспечивают доступ к книгам, но и занимаются отбором (формированием коллекций), техподдержкой, обучением, предлагают сервисы публикации ВКР и создание вузовских ЭБС на своих площадках.
Между тем в бизнесе есть правило: на аутсорсинг (делегирование внутренней работы внешним организациям) можно отдать всё, кроме основной деятельности; в противном случае организация теряет профильную компетентность и её вообще можно исключить, напрямую заказывая работу у аутсорсера.
Сервисы ЭБС решают своими силами задачи библиотек, и, таким образом, библиотекам не нужен штат своих компетентных специалистов. Они их и не имеют. Значит, университетские библиотеки не способны самостоятельно создавать даже простейшие и самые необходимые цифровые сервисы на достойном уровне и обречены на выпадение из процессов цифровизации вузов, а ЭБС — это не только любезные партнёры библиотек, но и ликвидаторы библиотек как института. Самая удобная для ЭБС библиотека — это библиотека безвольная, не способная на развитие и целиком зависящая от агрегатора и аренды его дополнительных сервисов.
Когда библиотеки проигнорировали возможность обеспечить рост за счёт требования иметь в вузе ЭБС для ВКР, я приводил такой график (рис 5.) со словами, что приказ № 636 есть точка бифуркации (точка принятия системой решения о своём развитии) и библиотека может либо сама создавать сервисы и включаться в информационную инфраструктуру вуза, либо не создавать, арендуя нужное, но тогда это будет началом её конца. И да, библиотеки выбрали красную ветку развития. Ситуация бифуркации повторилась в 2020 г. с приходом «удалёнки»: библиотекам выпал уникальный шанс в течение двух лет ещё раз подумать над выбором траектории, но они продолжили двигаться по красной ветви (деградировать).
А какие вообще сервисы библиотеки могли бы создать? Я таких сходу насчитал 43 (https://elibsystem.ru/node/519), и, если внедрять по четыре сервиса в год, понадобится 10 лет для запуска только перечисленных. В рамках статьи сервисы называть не буду, но важно другое: совершенно очевидно, что существующие библиотеки не способны их внедрить.
Будущее вузовской библиотеки — превращение в кошелёк, перекладывающий деньги из кармана вуза в карман подписных сервисов.
Конечно, пространство библиотеки может использоваться для коворкингов, и потребность в этом сервисе возрастает по мере перехода на индивидуальные образовательные траектории, так как у студентов начнут появляться окна между занятиями, но библиотекарь здесь уже не нужен: коворкинг — не библиотека.
Подведу итог: библиотеки вузов не способны быть драйверами цифровизации вузов. Сильнейшие библиотеки с действительно востребованными сервисами ради этих сервисов сохранят, но участь большинства предрешена. Они пройдут стихийную цифровую трансформацию путём постепенной передачи своего функционала в подписные сервисы. Традиционную библиотечную работу станут выполнять подписные сервисы, ну а библиотекарей сократят.
Отдел закупок — тоже цифровая трансформация. Положим, в библиотеке работают 50 человек. Зарплата одного сотрудника — 25 тыс. рублей на руки. С налогами она составляет приблизительно 37 тыс. рублей в месяц. В год один сотрудник обходится в 440 тыс. рублей. За год работа 45 сотрудников будет стоить 20 млн рублей. Если в библиотеке было 50 сотрудников, 45 уволили, а пять обеспечивают закупки ЭБС на 2 млн рублей и книговыдача не изменилась:
— производительность труда выросла в 10 раз;
— сэкономлено 18 млн рублей.
По отношению к подписным сервисам, правда, тоже есть нюанс. Задачи вузовских библиотек сейчас решают прежде всего ЭБС, но они ориентированы на PDF-формат, хотя достаточно легко рассчитать по общей посещаемости ЭБС¹⁵ (табл. 1), что их ресурсы не нужны образованию и типичный студент посещает ЭБС четыре раза в год.
Да, учебники доступны студентам и преподавателям, но в образовательном процессе в России они давно не используются. Более востребованны курсы, так как они полезнее (в них можно встроить тесты, они упрощают отслеживание успехов обучающихся и т.д.)¹⁶, но на курсы издатели не переходят, так как курсы несовместимы с бумажным форматом, а у преподавателей желание учить по своему материалу не пропадает.
Поэтому ЭБС сами имеют системный риск: их существование обусловлено не ценностью для образовательного процесса, а наличием нормативных требований министерства. Если образовательное ведомство перестанет требовать книгообеспеченность, то вузы начнут отказываться от трат, не несущих ценности.
Цифровая трансформация школьных библиотек
В школах одновременно действуют две силы: одна тянет к цифровизации, в том числе образовательных ресурсов, и к отходу от бумажных учебников к индивидуальным траекториям, другая — к единому печатному учебнику, при этом «цифре» отводятся дополняющая и контролирующая функции. Пока победу одерживает вторая сила, поэтому у Минпросвещения России плана отказаться от бумажных учебников нет и даже наоборот: печатный учебник теперь обязателен даже при наличии электронного. Успешность попытки «Сбера» бросить вызов бумаге запуском персонализированной платформы «СберКласс» под большим вопросом¹⁷.
¹⁷ https://elibsystem.ru/node/555 .
Тем не менее цифровизация школы осуществляется на федеральном уровне, где ряд задач — в интересах обеих противоборствующих сторон. На фоне единого печатного учебника политика Минпросвещения России изменилась в сторону усиления цифровой централизации, позволяющей федеральному министерству лучше контролировать школы, например проводить тестирование учащихся и опросы родителей на своих сервисах и через соцсеть «Сферум», минуя «коррекцию» результатов на стороне муниципалитетов и регионов.
Существуют стратегия¹⁸ и ведомственная программа¹⁹ цифровой трансформации.
Цитировать отдельные проекты не буду, но в целом хотят построить единую федеральную автоматизированную систему управления общим образованием, и первый этап «Моя школа» уже запущен. К государственной информационной системе управления школой добавлена единая федеральная библиотека бесплатных цифровых ресурсов. По анализу цифровых следов учащихся будут строиться индивидуальные образовательные траектории, которые станут включать рекомендации для изучения предметов по выбору, для повторения определённого материала и адаптации сложных учебных ресурсов под знания ученика. Для учителей, учеников и родителей будут работать виртуальные ассистенты.
Но Концепция развития библиотечно-информационных центров от 2016 г. при разделении Минобрнауки России на два министерства не получила развития, и дорожная карта²º полностью провалена — не только из-за неразберихи после разделения, но ещё и потому, что задуманная библиотечная система дублировала функционал, написанный школьными цифровизаторами в 2018 г.
То есть школьная библиотека не может жить в отдельном оазисе в связи с высокой ролью электронной библиотеки в цифровизации обучения. Ну а школьные цифровизаторы библиотекарей к планированию своих систем не приглашают по понятным причинам.
Как и другие органы власти, региональные ведомства должны были разработать свои программы цифровой трансформации школ, но их беглый анализ показал, что многие от себя к федеральной цифровой трансформации ничего не добавили²¹. Что с федерального уровня спустят в готовом и оплаченном виде, то в регионах и будут использовать.
Школьным библиотекам такая централизация не даёт ничего хорошего. Положенную каждой школе по ст. 18 Федерального закона «Об образовании в Российской Федерации» электронную библиотеку Минпросвещения России умудрилось забыть включить в приказ по оснащению школ, а включённая Мобильная электронная библиотека оказалась вовсе не электронной библиотекой²².
То есть участие библиотеки в цифровизации сводится к тому, чтобы быть местом, где стоят компьютеры, и самостоятельно, в отличие от вуза, школьной библиотеке это отношение исправить сложно.
Да, можно говорить, что государство стало намного больше внимания уделять воспитанию и площадка школьной библиотеки для этого подходит, но руководители школ не превратили библиотекарей в заместителей по воспитательной работе и, значит, не видят их в этой роли.
Поэтому пока цифровизация идёт мимо школьных библиотек и есть дефицит хороших идей относительно того, как библиотеки могли бы участвовать в цифровизации школы. С другой стороны, Минпросвещения России защищает позиции печатного учебника и, пока он является основой образовательного процесса, школе будет нужна библиотека. Ну а когда «бумага» из школы уйдёт, школьные библиотекари узнают, действительно ли их воспитательная работа важна для директоров.
ЦИФРОВАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ ПУБЛИЧНЫХ БИБЛИОТЕК
В 2018 г. в «УК» вышла моя статья «Технократическая библиотека»²³ (называвшаяся в оригинале «Библиотека XXI века»), в которой я описал взгляд на то, какой надо быть публичной библиотеке. Среди направлений я выделил связанность данных, поисковые интерфейсы, мультиформатность документов, открытость данных, аналитические платформы и, самое главное, сервисоцентричный подход с большим количеством продуктов, нетрадиционных для библиотек.
Там же я предложил публичные библиотеки разделить на социально-культурные и информационно-знаниевые.
Причина деления связана с тем, что руководство публичных библиотек не способно на развитие в информационно-знаниевой парадигме в «цифре». Купить подписку на «ЛитРес: Библиотеку» они могут, а вот создать сами что-то на приличном уровне — нет. И даже готовое не могут приобрести: жалко денег и на покупку ПО с серверами, и на наём компетентных специалистов.
По данным Минкультуры России²⁴, публичные библиотеки уже многие годы инвестируют в ИТ 0,5% своего бюджета.
При таких тратах никакая цифровая трансформация невозможна в принципе. Им бы сократить работников и освободить ресурсы для цифровизации, но это может не понравиться местному минкультуры, сотрудники которого, так же как и директора библиотек, мало что понимают в ИТ. Поэтому библиотеки не способны сами создать план цифровой трансформации и предпочитают тратить ресурсы на понятный им культурный досуг.
Не поменяв управленцев в библиотеках и в Министерстве культуры РФ, совершить цифровую трансформацию публичных библиотек невозможно. Поэтому я ещё в 2018 г. предложил разделить библиотечный институт на две части: культурную и информационную, отобрав информационно-знаниевую у Минкультуры России. Подчинить её можно было бы Минцифры, Минэкономразвития России или напрямую Правительству РФ, как это случилось с архивами. При этом стоит сделать ребрендинг: заменить понятие «библиотека» понятием «инфотека», чтобы отстроиться от бумажного прошлого с поглощением задач архивов путём цифровой трансформации последних с включением их в состав инфотек.
Время показало неспособность Минкультуры России направить библиотеки к цифровой трансформации. Ведомство занято проектом модельных библиотек, суть которого в превращении библиотеки в клуб. Возможно, в Минкультуры России и надеялись, что библиотеки останутся центрами чтения хотя бы наполовину, но это наивная точка зрения: модельные библиотеки неизбежно утянет в культурные центры и пример Москвы — начало этого процесса. Почему? Клубная жизнь вокруг чтения сильно тематически ограничивает деятельность, и освобождение от книги развязывает руки творческому активу в культурно-досуговой работе. С точки зрения управления интерес к чтению в долгосрочной перспективе снижается, и никакой перезапуск библиотек не остановит падение, так как не способен влиять на внешние факторы (персонализированный вовлекающий Интернет, популярность мультимедиа, мультфильмы для детей), а значит, книга всё равно будет из библиотек постепенно уходить. И зачем этот процесс аккумуляции библиотечной неэффективности вокруг книги растягивать на десятилетия, воссоздавая причины библиотечного кризиса, выходом из которого модельные библиотеки и должны были стать? Пошли в культурный досуг — надо идти до конца.
Превращение модельных библиотек в клубы — рок неизбежного, а не ошибка «эффективных менеджеров».
Проблемы муниципальных библиотек и их неспособность сохранить информационно-знаниевую часть аналогичны трудностям школьных библиотек: у малых библиотек нет ресурсов на создание цифровых сервисов. Наём квалифицированного ИТ-специалиста стоит зарплат трёх — шести библиотекарей. В лучшем случае централизованная библиотечная система (ЦБС) может собрать деньги на одного-двух таких сотрудников. Их достаточно, чтобы обслуживать распределённые библиотеки ЦБС, но вряд ли хватит на создание чего-то нового. «ЛитРес: Библиотека» и другие подписки не развивают библиотеки, а съедают ресурсы, и можно убедиться на примере вузов, что это не выход, а закат. Поэтому для малых библиотек путь в цифровую трансформацию закрыт и выбрано культурно-досуговое направление трансформации (безусловно, переход библиотек в клубный формат является их трансформацией, просто не цифровой).
На фоне культурного дрейфа малых библиотек произошла неизбежная, с учётом того что возглавляют развитие не выходцы из ИТ, ошибка: по пути культурного досуга двинулись и прежде научные региональные библиотеки, хотя их типичный бюджет в 50–200 млн рублей вполне позволяет им пройти цифровую трансформацию с полной перестройкой процессов, созданием новых сервисов и переосмыслением роли библиотеки в информационном обществе.
Ну а что Минкультуры России?
В национальной программе «Цифровая экономика» на 2018–2024 гг. библиотеки нужны только для создания в Национальной электронной библиотеке (НЭБ) коллекции по информационной безопасности, т.е. Правительство РФ не видит толка от библиотек для развития цифровой экономики. Министерство культуры РФ в своей программе цифровой трансформации²⁵ для библиотек ничего интересного не написало, а в федеральный проект «Цифровая культура»²⁶ внесло оцифровку книжных памятников.
В регионах министерства культуры также должны были принять программы цифровой трансформации культуры, и, как в образовании, многие просто скопировали федеральные программы и строчки из нацпроектов, так как они обеспечены федеральными деньгами, а региональные средства тратить не хотят. Так, в Пермском крае «цифровая трансформация» библиотек до 2024 г. заключается (вы только не смейтесь) в оцифровке 75 ветхих книг, да и то рассчитана на финансирование из «Цифровой культуры» (табл. 3).
Что в итоге имеем?
Минкультуры России видит цифровую трансформацию отрасли в «сгребании» всего под РГБ. Для примера, стратегия развития Российской национальной библиотеки²⁷ направлена на развитие внутренних сервисов, в то время как РГБ развивает НЭБ, книжные памятники, поглотила Российскую книжную палату, хотела запустить «пространство знаний», будет делать национальный библиографический ресурс.
Раз какая-то внятная информационно-знаниевая роль будет только у РГБ, в которой создадут сервисы и которая соберёт в себе все ресурсы в «цифре», остальные могут спокойно превращаться в клубы.
Отсутствие понимания сущности цифровой трансформации прослеживается и в Стратегии развития библиотечного дела до 2030 года. Там есть целый раздел по цифровой трансформации, но сводится он к обеспечению Интернетом, аренде доступов к цифровым ресурсам (аренде «ЛитРес: Библиотеки» и других ЭБС), единой и корпоративной каталогизации с использованием ресурсов РГБ и прочими антипримерами цифровой трансформации. Чтобы оценить бесплодность стратегии, можно провести мысленный эксперимент и представить: всё, что в ней намечено в плане цифровой трансформации, будет реализовано уже завтра. Что бы тогда изменилось в работе библиотек? Это действительно был бы скачок вперёд, значительно повысивший посещаемость, книговыдачу и радикально улучшивший перспективы библиотек в цифровую эпоху?
Вернёмся к предложению разделить библиотечный институт на культурный и информационный: можно ли это сделать? Сейчас таких перспектив нет просто потому, что некому эту идею продвинуть на высшем государственном уровне, преодолев сопротивление Минкультуры России, а само ведомство библиотеки не отдаст, чтобы сохранить 75 млрд рублей бюджета публичных библиотек на культурный досуг.
КОНЕЦ ПРЕКРАСНОЙ ЭПОХИ
Можно крепиться и рассказывать духоподъёмные истории, но цифровизации библиотек нет в национальных проектах. Для цифровой экономики библиотеки не нужны. В ведомственных программах цифровой трансформации про библиотеки забыли или написали мало значимые проекты. Два года пандемии не привели к перераспределению ресурсов библиотек и к их цифровизации. Регулятор занят превращением библиотек в клубы. В Стратегии развития библиотечного дела вместо цифровой трансформации симулякр. Статистика инвестиций публичных библиотек в ИТ свидетельствует о стагнации. Анализ производителей библиотечного ПО не показал кратного роста их доходов, и запускать создание новых разработок на стагнирующем, если не падающем, рынке коммерчески нецелесообразно, а значит, и ждать прорывов в библиотечном ПО не приходится. Публичные библиотеки ориентированы на культурный досуг, который неминуемо превратит их в клубы.
Библиотеки как институт прекратят своё существование.
Этого можно было избежать, если бы последние 30 лет прикладывались усилия к тому, что сейчас называют цифровой трансформацией, чтобы библиотеки были опорой информационного общества, представляли своими разнообразными сервисами общественные интересы в цифровой экономике. А сегодня и время во многих отраслях ушло, и внутри библиотек некому эту цифровую трансформацию даже спланировать на достойном уровне, чтобы было что-то кроме «цифрового амбара» и RFID. Так что увы.
P. S.
Законы жанра требуют не заканчивать негативом. Поэтому отмечу, что конец библиотечного института не конец всего. Организациям нужны будут базы данных, базы знаний, библиотеки ресурсов, государственные информационные системы, поисковые интерфейсы, аналитические системы, разнообразные информационные сервисы. Раз экономика требует — это всё строили, строят и строить будут. Просто называются их создатели не библиотекарями и делать их будут не библиотеки, а ИТ-компании, ИТ-службы в организациях и ИТ-специалисты с привлечением отраслевых экспертов и продуктовых команд.
Возможна ли реинкарнация библиотечного института на новом витке истории? Этого исключать нельзя, но в среднесрочной перспективе информационные сервисы будут развиваться не в выделенном государственном институте, а внутри государственных и коммерческих компаний, имеющих экспертизу и потребность в своих сервисах.
Рубрика: Инновационные технологии
Год: 2022
Месяц: Июнь
Теги: Контент
