Завершился Год литературы и стартовал Год кинематографа в России. Это уже третий профильный год, посвящённый отечественной культуре. Предполагается, что его проведение продолжит государственную политику популяризации отрасли. Связь литературы, чтения, кино очевидна. И кому, как не популярной актрисе, а ещё и политику, государственному деятелю, депутату, разбираться в нюансах законодательства, стараясь обеспечить баланс интересов игроков отрасли и пользователей – читателей, слушателей, зрителей? К разговору о координации межведомственного взаимодействия, законодательных инициативах и приоритетах государства в отношении литературы и кинематографии мы пригласили Первого заместителя председателя Комитета по культуре Государственной Думы Елену ДРАПЕКО.
— Елена Григорьевна, в России завершился очередной «именной» год. Какие мероприятия и инициативы Года литературы, на Ваш взгляд, стали наиболее знаковыми для профессионалов отрасли и простых читателей?
— Действительно, в уходящем году были проведены сотни мероприятий, посвящённых книге и чтению, и в столицах, и в регионах. Сложно выбрать что-то одно, и так же непросто оценивать их эффективность. Что касается Государственной Думы, то на её базе в Год литературы проходили лекции для депутатов, аппарата Думы, приглашённых студентов и аспирантов вузов, тематика которых была посвящена истории литературы и вопросам её развития. Говоря о значимости мероприятий для профессионалов отрасли, отмечу состоявшееся заседание Совета по культуре при Председателе Государственной Думы, на котором обсуждались вопросы современного книгоиздания и книжной торговли. По его итогам был принят ряд рекомендаций для профильных министерств и ведомств; надеюсь, они будут работать. Председатель Госдумы С.Е. Нарышкин и группа депутатов, в том числе и я, внесли проект закона, предполагающего преференции для книготорговых компаний и размещение их в учреждениях культуры. Сейчас он разослан экспертам, собираются отзывы профильных министерств и ведомств и субъектов законодательной инициативы.
— С Годом литературы у представителей книжного, издательского, библиотечного сообществ были связаны определённые надежды на принятие законодательных актов по поддержке книги и чтения, расширению книжной инфраструктуры, снижению ставок по аренде и НДС, увеличению трансфертов из федерального бюджета на комплектование фондов муниципальных библиотек и пр. К сожалению, многие проекты остались лишь на бумаге: подготовленная почти 10 лет назад программа поддержки чтения так и не приняла статус государственной, ни о каких льготах по налогам тоже не слышно. Казалось бы, отраслевое сообщество обращается с вполне обоснованными запросами и предложениями, да и запросы эти вроде как на словах и с высоких трибун всеми поддерживаются, однако многие годы остаются нереализуемыми. Почему, на Ваш взгляд, так происходит?
— Вы знаете, я думаю, немало проблем в этой сфере возникает на уровне межведомственного взаимодействия, точнее, его отсутствия. И в Государственной Думе, и в Совете Федерации неоднократно высказывались мнения о недостатках в межведомственной координации управления процессами книгоиздания и книгораспространения. Федеральное агентство по печати и массовым коммуникациям, безусловно, оказывает некоторую поддержку книжным издательствам, но на этот сегмент отрасли оно направляет лишь 0,17% средств. Кроме того, полномочия по регулированию вопросов, связанных с литературным процессом и книгоизданием, находятся в ведении не Министерства культуры РФ, а Министерства связи и массовых коммуникаций РФ. На уровне Правительства РФ деятельность этих ведомств находится в ведении двух разных вице-премьеров, а на уровне Администрации Президента РФ её курируют два разных советника. Фактически сегодня литература, являясь основой для многих отраслей культуры, таких, как драматургия, кинематограф, театр, выведена из-под ведомства Минкультуры России. Это, на наш взгляд, приводит к полной несогласованности действий. Не существует никаких межведомственных комиссий, которые бы занимались этими вопросами. Разумеется, недостатки регулирования и управления отражаются на реальном процессе. В рекомендациях, которые Совет должен был направить в Правительство РФ, эти положения были отражены. Искренне недоумеваю, как книга могла оказаться вне культуры.
— В конце октября Государственная Дума приняла в первом чтении поправки в законодательство об обязательном экземпляре. В процессе обсуждения законопроекта Вы неоднократно указывали на недоработки и очевидные негативные последствия этого законопроекта, призывая сначала уточнить формулировки и термины, а уже затем искать баланс между правообладателями и библиотеками, Российской книжной палатой. Какова Ваша позиция относительно принятого закона сегодня?
— Первое чтение — это концепция законопроекта. Для того чтобы усовершенствовать закон, его нужно принять в первом чтении, а затем создать рабочую группу, которая будет менять положения документа, не затрагивая общей концепции. Сегодня мы находимся на этой стадии, готовим поправки ко второму чтению. Мы неоднократно отмечали, что замена 16 бумажных экземпляров одним электронным проблему не решает. Удалось договориться с Правительством РФ о том, что экземпляров будет меньше, не 16, а 12, но они будут распределяться по отраслевому принципу. Таким образом мы сохраняем обязательный экземпляр в необходимом количестве.
Кроме того, сейчас на повестке дня закон о Национальной электронной библиотеке, который предполагает возможность доступа к электронным экземплярам. Здесь тоже немало вопросов, которые неоднократно обсуждались на заседаниях в Администрации Президента РФ, Правительстве РФ. Сейчас мы создаём рабочую группу на базе Минкультуры России, для того чтобы разобраться с этим законом, так как до сих пор не решено множество вопросов терминологического характера, нет чёткого понимания по возможностям доступа к современному контенту и защите правообладателей.
НЭБ — это не библиотека, а пространство знаний, информационная система. Разработанная концепция НЭБ подвергается серьёзной критике. В сегодняшнем её варианте, возможно, НЭБ частично и решит проблему сохранности и доступности для жителей России тех книг, которые уже поступили в общественный оборот, т.е. не защищённых авторским правом, и тех, которые пользуются охраной, но выкуплены у правообладателей. Но в остальном вопросов больше, чем ответов. Взять хотя бы тему доступа к контенту. Предполагается, что этот ресурс должен быть бесплатным. Но согласно концепции произведения доступны бесплатно только в залах библиотек (кстати, что считать залами библиотеки и как оценивать виртуальный читальный зал?). Итак, возникает вопрос: как читатели вне залов библиотек, те же интернет-пользователи, смогут воспользоваться ресурсом НЭБ? Что касается не защищаемых авторским правом произведений, то, возможно, эксперты тут правы и нужно предоставить к ним бесплатный доступ. Проблема в доступе к защищённым произведениям: сохранить его только в стенах библиотек или разрешить платное использование в Сети, а если бесплатное, то на каких условиях?
С идеей платного удалённого доступа на совещании в Администрации Президента РФ выступило издательство «Просвещение»: они готовы предоставлять свои произведения в НЭБ, но доступ к ним вне библиотеки должен быть платным, а это значит, что библиотека становится фактически витриной издательства. В связи с этим представляет интерес опыт книготорговых предприятий Санкт-Петербурга, Москвы, которые стали, по сути, гибридами библиотеки и магазина. Вы можете прийти в «Буквоед» или «Библио-Глобус» и читать книгу в торговом зале. Если издание вам понравилось, вы можете с ним уйти, конечно заплатив на кассе. Российская национальная библиотека предлагает ввести аналогичную систему и для библиотечного обслуживания. То есть если вы пришли в читальный зал библиотеки, выбрали книгу, ознакомились с её содержанием и решили продолжить работу с ней вне стен библиотеки, то вы должны будете заплатить. Из этих денег станут оплачиваться авторское вознаграждение и услуги библиотеки.
— На профессиональных мероприятиях неоднократно обсуждались итоги проекта РКС «Культурная карта России» в разрезе «Литература. Чтение», был составлен рейтинг регионов по развитости инфраструктуры чтения, предложены механизмы по его совершенствованию, особенно для регионов. К сожалению, в других сегментах этот мониторинг не был поддержан. Почему так случилось?
— Думаю, что у нас просто не хватило мощности. Сегодня имеются большие сложности с финансированием наших мероприятий, в том числе и научных исследований в области культуры. Мы неоднократно говорили о том, что нельзя принимать управленческие решения без научного анализа ситуации и прогноза. Но, к сожалению, недофинансирование науки сказывается и на управленческих решениях, которые часто бывают просто волюнтаристскими.
— Учитывая непростую политическую ситуацию, некоторые международные совместные проекты и перекрёстные годы в 2014–2015-м были отменены. Год культуры и Год литературы отчётливо показали, что даже в социально значимые направления вмешивается большая политика. А как Вы оцениваете международное позиционирование России, как складывается международное гуманитарное сотрудничество в сложившихся условиях?
— Наши ведомства позиционируют Россию как страну культурную, миролюбивую, развитую в гуманитарном отношении. На эту задачу работают фонд «Русский мир», Федеральное агентство по печати и массовым коммуникациям, Департамент по работе с соотечественниками за рубежом МИД России, учреждения Минкультуры и Минобрнауки России. Но в условиях информационной войны мы постоянно сталкиваемся с неразвитостью нашей системы информационного оповещения. Недавно появилась идея создания Ассоциации русскоязычной прессы за рубежом, в частности в Европе. Партия «Справедливая Россия» в прошлом году провела круглый стол русскоязычной прессы в Санкт-Петербурге, я выступала на этом мероприятии, аналогичное мероприятие решили провести в Брюсселе. Уже были куплены билеты, заказаны отели, в Бельгию должны были вылететь представители российских министерств и ведомств, большая культурная делегация. Но, к сожалению, теракты в Париже и напряжённая ситуация в Европе скорректировали наши планы, круглый стол был перенесён на неопределённый срок. Однако к этому необходимо возвращаться, нам нужно создавать собственную информационную сеть, включающую не только телеканалы на русском языке, которые в Европе вещают в основном на кабельных каналах, но и современные интернет-СМИ.
— Актуальной проблемой является присутствие русского языка в Сети. Наша страна на первом месте в Европе и на шестом в мире по проникновению Интернета, но русский язык занимает лишь девятое место по объёму размещённого в Сети контента (менее 3%) после английского (27%), китайского (22,6%), испанского (7,8%), японского (5%), португальского (4,2%), немецкого (3,8%), арабского (3,3%) и французского (3%). Какие необходимы инициативы для поддержания достойных русскоязычных проектов в Сети?
— Прежде всего это должны быть государственные, правительственные проекты, а также инициативы неправительственных организаций, которые могут рассказывать о своей деятельности. Обязательно нужно публиковать рекламу произведённых в нашей стране товаров и услуг на русском языке, пытаться продвигать их среди русскоязычного населения Европы. В каждой европейской стране сейчас есть один-два русскоязычных телеканала, на которых идёт реклама. То же самое должно быть и в интернет-пространстве. Важна идеологическая составляющая таких сообщений. Людям нужно знать, где находится производитель, в каком городе, что в этой местности есть, кроме этой организации, почему наши товары экологичнее, качественнее европейских. Нужно рассказывать о природном ландшафте, о том, какие народы населяют эту землю, на каких языках они говорят. Думаю, это было бы интересно. И такого рода информация легче усваивается. Сегодня это главная «фишка» торговли.
— Каковы перспективы принятия столь долго обсуждаемого Федерального закона «О культуре в Российской Федерации»? Каково Ваше личное мнение относительно последней редакции законопроекта? Какие его нормы требуют уточнения и доработки?
— Должна сказать, что это трагическая история. Сейчас рассматривается уже четвёртая или пятая версия закона с того времени, когда я стала депутатом Государственной Думы в 1999 г. На данный момент нет даже рамочного закона о культуре, мы работаем по Основам законодательства 1992 г., наш закон старше Конституции РФ. Мы его многократно исправляли, но представляется, что должен появиться современный эффективный закон. С Правительством РФ и Администрацией Президента РФ мы договорились о том, что с появлением Основ государственной культурной политики будут определены приоритеты, поставлены цели и задачи. Затем должны появиться стратегия реализации и закон, который станет определять правила, в соответствии с которыми мы будем достигать этих целей. Исходя из этих соображений мы и написали свою версию закона. Она, возможно, не идеальна, у неё много критиков, особенно со стороны финансово-экономического блока, потому что мы предлагали перейти от остаточного принципа финансирования культуры к гарантиям для работников культуры и для граждан — пользователей культурных услуг. Мы предложили ввести некие минимальные социальные стандарты доступа к культурным ценностям и участия в культурной жизни, которые согласно Конституции РФ должны быть обеспечены каждому гражданину России.
Но наши экономисты считают, что это приведёт к большим затратам, потому что придётся менять всю систему. Социальные стандарты есть и сейчас, но они носят рекомендательный характер, а мы предложили сделать их обязательными, чтобы эти нормативы входили в отчётность губернаторов и всех органов власти. Это очень серьёзный вызов: многие не хотят менять сложившуюся систему.
— Получается, что первый этап — концепция, второй — стратегия, а третий — сам закон?
— Концепция уже принята, и сейчас мы параллельно работаем над стратегией и над законом. Но закон, повторюсь, вызвал много замечаний финансового характера. Наверное, в этом основная причина того, что он не вынесен даже на первое чтение. Сейчас мы его направили в Комиссию по законодательству, чтобы определить степень его конституционности, соответствия международным нормам. Дальше будем добиваться того, чтобы такой закон появился.
— Какие ещё законодательные инициативы сейчас в приоритете обсуждений на заседаниях Комитета по культуре?
— Вот уже 15 лет мы постоянно совершенствуем законодательство об объектах культурного наследия, памятниках истории и культуры. В 2002 г. был принят Федеральный закон № 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации», я была сопредседателем согласительной комиссии. Потом мы 10 лет добивались того, чтобы Правительство РФ приняло необходимые подзаконные акты. В декабре 2014-го после многочисленных доработок и согласований мы фактически приняли новую редакцию этого закона, но и сегодня продолжаем его совершенствовать.
Закон — это общественный договор. Меняется жизнь, вносятся поправки в Градостроительный, Земельный, Водный кодексы — меняется и закон. Кроме того, существуют вопросы, которые до сих пор никак не освещены законодательно. В частности, мы столкнулись с проблемой, которую затронул Президент РФ в нынешнем послании Федеральному Собранию в связи с землевладением: нужно изымать площади у недобросовестных собственников. Но какой должен быть подход, что это: конфискация или выкуп? Мы неоднократно говорили о том, что для нерадивых собственников, которые разрушают памятники истории и культуры, мера ответственности должна быть жёсткой, предполагающей конфискацию. Административные штрафы за разрушение памятников огромны — до 60 млн рублей, введена уголовная ответственность. Но, к сожалению, отобрать памятник у собственника мы не можем, и это большая проблема, учитывая, что есть случаи их намеренного разрушения с целью использовать земельный участок. Мы очень надеемся на то, что с новой земельной политикой станет возможным возвращение памятников истории и культуры в государственную собственность.
Крайне сложная ситуация с законодательством о ввозе и вывозе культурных ценностей. Новую версию закона предложила депутат М.П. Максакова, я стала его соавтором и мы столкнулись с любопытнейшей ситуацией: сегодня вывоз осуществляется не с территории России, а с территории Таможенного союза. Внутренней таможни в ЕАЭК, в которой состоят Киргизия, Казахстан, Армения, Белоруссия, Россия, нет, так же как и внутренних соглашений по гуманитарной сфере. Изучив ситуацию, мы выяснили, что необходимо привести наше внутреннее законодательство в соответствие с соглашением, заключённым между государствами в рамках ЕАЭК. Надо сказать, что при подписании этого соглашения были утрачены многие позиции российского законодательства о ввозе и вывозе. Вообще не регулируется ввоз культурных ценностей в Россию. Кроме того, нигде не упоминается перечень похищенных и разыскиваемых МИД России предметов. Нет списка музейных объектов, которые ограничены в перемещении. Отсутствуют единые документы для всех таможенных служб, по которым они должны выпускать культурные ценности.
Сейчас мы ведём большую работу: написали письма в ЕАЭК, Минкультуры России, Минэкономразвития России, поставили в известность Председателя Государственной Думы. С.Е. Нарышкин, в свою очередь, написал Председателю Правительства РФ Д.А. Медведеву, и сейчас вышло поручение вице-премьера И.И. Шувалова ряду министерств и ведомств приступить к выработке нового соглашения. Но пока оно не подписано, нужно как-то регулировать ситуацию, например заключать двусторонние соглашения, унифицировать документы. Согласно Конституции РФ международные соглашения являются частью внутреннего законодательства страны. То есть мы теперь будем работать не по закону о ввозе и вывозе культурных ценностей, а по этому соглашению.
Опасность в том, что у нас нет единого парламента, который отслеживал бы выполнение договорённостей. Ситуация сложная, но мы будем бороться.
— На старте — Год кино. Власти страны планируют способствовать увеличению числа выпускаемых в России кинофильмов, планируют провести модернизацию киностудий, продвинуть киноискусство в регионы страны. Расскажите, какие есть законодательные, отраслевые инициативы по поддержке отечественного кинематографа.
— Мы размышляем об этом. Надо сказать, что кино — это дорогое удовольствие, а денег в бюджете мало. Поэтому резко увеличить его производство за счёт государственных средств, конечно, не удастся. Однако на уровне Минкультуры России было принято решение перейти от производства блокбастеров, т.е. дорогостоящих фильмов, к выпуску фильмов средней стоимости. И тогда на средства, которые были выделены на один фильм, можно будет снять три — пять картин. Я считаю, что это правильная политика, потому что качество фильма не всегда зависит от вложенных в него денег. Иногда «дешёвое» камерное кино получает совершенно замечательный зрительский отзыв. Хотя, с другой стороны, сегодня для публики, которая смотрит фильмы в кинотеатрах, очень важна высокотехнологичность производства: спецэффекты, цвет, объём. Больше всего кинопрокат собирает в мегаполисах: Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге. Но в глубинке в кинотеатрах порой нет технических средств, для того чтобы передать красоту фильма.
Ещё одно соображение: кинематограф сегодня тесно связан с телевидением, которое стало крупнейшим заказчиком для кинопроизводителей. На Западе это произошло уже около 30–40 лет назад, когда кинотеатры стали лишь рекламными площадками телекомпаний. Но уровень производства российского телевизионного кино вырос, у нас появились качественные кинопроизведения в телевизионном формате.
В Год кино следует продумать и формы поддержки отрасли. Нам важно, чтобы кино могли смотреть зрители в маленьких городах и на селе. Поэтому, например, мы считаем целесообразным вернуться к ведомственной практике, когда кинотеатры обеспечивались оборудованием в том случае, когда они входили в сеть, которая показывает отечественные фильмы. Тогда эта инициатива дала хороший эффект: в глубинке начали появляться кинотеатры. Но и сейчас ещё есть города, в которых нет ни одного кинотеатра, например в столице Ингушетии Магасе. Но в любом случае самый крупный кинотеатр страны — это телевидение, а в больших городах — ещё и Интернет. Сегодня немало каналов доведения до зрителей того, что мы делаем. Другое дело, что в Сети кино пока не окупается.
— Наш традиционный вопрос: каковы Ваши предпочтения по жанрам и форматам литературы? А учитывая Год кино, ещё один вопрос: Ваш любимый российский фильм.
— Предпочитаю литературу, которая была отмечена какими-то премиями или общественным признанием. Нужно сказать, что в России появляются довольно качественные книги. На моём телефоне есть список книг, которые я считаю нужным прочитать, а в мой iPad они закачаны, и при любом удобном случае я к ним обращаюсь. Конечно, работает и «сарафанное радио»: «Вы ещё этого не читали! Обязательно прочитайте!» Что касается западной литературы, то порой тоже обнаруживаю уникальные вещи.
— Наверное, предпочитаете электронное чтение?
— Как повезёт. Электронный формат очень удобен в поездках, командировках, а дома у меня большая библиотека печатных книг. Только что вышло новое собрание сочинений С. Есенина, и я его приобрела. Из последних покупок — «Доктрина шока» Наоми Кляйн, это документальное исследование канадской журналистки о современной геополитической ситуации, «Краткая история неолиберализма» Дэвида Харли — крупного американского учёного, политолога. Как политик я стараюсь знакомиться с такой литературой. А для удовольствия читаю детективы: никакого отношения к жизни, но очень поднимают настроение.
С кино примерно так же: смотрю то, что нужно посмотреть. Говорят о «Сталинграде» — иду и смотрю этот фильм. А дома смотрю сериалы.
— Последний «Тихий Дон» видели?
— Заставила себя его посмотреть. Сергей Урсуляк снял неплохое кино, качественно поставленное, сыгранное, но я хорошо помню старый фильм. Это то же самое, что произошло с фильмом «А зори здесь тихие». Ведь никто из моих коллег, снимавшихся в старом фильме, не пошёл на премьеру нового. А я пошла, поскольку нужно было поддержать режиссёра Рената Давлетьярова. Но выяснилось, что наше поколение — не целевая аудитория этого фильма. Видимо, есть и литература, и кино не для всех. Хотя вот фильмы Эльдара Рязанова — для любого зрителя. Их смотрят и большие, и маленькие, и каждый находит своё. Но это, пожалуй, исключение.
Вообще, я считаю, что у нас появляется интересное кино, новое поколение кинематографистов. Например, я четыре раза смотрела фильм «Мы из будущего». Вроде бы кино для тинейждеров, а мне нравится — отлично сыграно, остроумное. И я совершенно согласна с идеологией этого фильма, он отвечает моим внутренним переживаниям.
— Спасибо!
Беседовал Роман Каплин
NB!
Елена Григорьевна ДРАПЕКО, Первый заместитель председателя комитета по культуре Государственной Думы
· Родилась 29 октября 1948 г. в г. Уральске Западно-Казахстанской области Казахской ССР.
· В 1966–1968 гг. училась на факультете режиссуры народных театров Ленинградского института культуры имени Н.К. Крупской. В 1972 г. окончила Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии.
· В 1972–1992 гг. — актриса киностудии «Ленфильм». Снялась в фильмах «А зори здесь тихие», «Вечный зов», «Самый жаркий месяц», «Безотцовщина», «Полынь — трава горькая», «Одиноким предоставляется общежитие» и др.
· В 1992–1993 гг. — председатель Комитета по культуре и туризму мэрии Санкт-Петербурга.
· В 1993–1994 гг. — вице-президент Гильдии актёров кино России.
· С 1994 г. — профессор Санкт-Петербургского гуманитарного университета профсоюзов.
· В 1999 г. избрана депутатом Государственной Думы третьего созыва по списку КПРФ. Была членом Агропромышленной депутатской группы, заместителем председателя Комитета по культуре и туризму.
· С 4 декабря 2011 г. — депутат Государственной Думы шестого созыва от партии «Справедливая Россия».
· Е.Г. Драпеко — действительный член Международной славянской академии наук, член-корреспондент Петровской академии наук и искусств, действительный член Академии туризма, кандидат социологических наук.
Рубрика: Действующие лица
Год: 2016
Месяц: Январь/Февраль
Теги: Елена Драпеко
