Проверка текстов научных и квалификационных работ на заимствования давно стала нормой. Она позволяет избежать плагиата и нарушения прав интеллектуальной собственности, обеспечивает соблюдение норм академической и публикационной этики. Однако добросовестные авторы нередко жалуются на проблемы, возникающие при проверке их работ. Формальная ориентация диссоветов исключительно на процент заимствований, непрозрачность порядка проверки и критериев качества диссертаций, отсутствие у диссоветов и соискателей информации о чёткой позиции Высшей аттестационной комиссии (ВАК) относительно требований к оценке оригинальности диссертационных работ и усугубление этой проблемы в условиях пандемии, когда многие защиты были перенесены, — всё это вызывает беспокойство, нездоровую обстановку и состояние неопределённости в научной среде, притом что любые отклонения от формальных норм трактуются не в пользу соискателя.
Зачастую проверяющие не хотят или не умеют оценивать правомерность и корректность заимствований и вносить изменения в отчёт, не учитывают правомерность самоцитирования и цитирования нормативно-правовых актов, размер библиографических списков и т.д. Ради достижения «заветного процента» молодых учёных практически вынуждают заниматься рерайтингом чужих и собственных текстов, бессмысленным переписыванием данных и методов, подталкивают к искусственному повышению оригинальности.
Мы пригласили экспертов всесторонне обсудить эту проблему и узнать мнения члена диссертационного совета, издателя, научного редактора, исследователя, разработчика системы «Антиплагиат».
Наталья ЛОГАЧЁВА, ведущий научный сотрудник Челябинского филиала Института экономики Уральского отделения РАН, д-р экон. наук:
— Когда нам говорят, что «Антиплагиат» — это самое страшное, с чем сталкивается аспирант или докторант, я считаю, что это не так. «Антиплагиат» лишь инструмент, использование которого может стать благом или злом.
Проблема видится в другом. Соискатели находятся внутри определённого коридора требований, которые предъявляют к ним разные субъекты. С одной стороны — ВАК, регламентирующая официальные критерии. Среди основных из них — требование о том, что научные результаты диссертации должны быть опубликованы в рецензируемых научных изданиях, а также установленные минимальные ограничения по числу публикаций. С другой — диссоветы, выдвигающие свои пожелания, которые чаще всего касаются количества публикаций (их должно быть больше, чем требует ВАК) и видового разнообразия. Нередко докторанты сталкивались с такой ситуацией: ВАК не заявляет в числе требований необходимость иметь монографию, а диссовету она нужна, по некоторым специальностям даже не одна. Ещё один субъект — издатель, который вводит качественные критерии для принимаемых статей и устанавливает процент оригинальности. Готовя публикацию в журналы и сборники трудов, исследователи должны обеспечить установленный процент.
Большая сложность для аспирантов и докторантов — выявление конкретных запросов, которые есть, например, у диссоветов. Если у ВАК и у издателей они опубликованы официально, то в диссоветах различаются, и не каждый соискатель понимает, чего от него хотят. Особенно это критично для докторантов, поскольку должен быть подготовлен достаточно большой объём публикаций (какой именно, не всегда ясно).
Вторая часть проблемы связана с текстом диссертации. Публикации появляются не сами по себе: они содержат результаты исследования, которые в дальнейшем включаются и в текст диссертации, поэтому возникает определённое взаимопересечение текстов. В этом смысле авторов ограничивают требования к оригинальности. ВАК свою позицию закрепляет рекомендациями по поводу того, что не существует пороговых значений и не следует ориентироваться на какие-либо проценты. Важный аспект: из Положения о присуждении учёных степеней следует, что соискатель вправе использовать свой ранее опубликованный текст в диссертации, но сделав ссылку на себя самого, аналогично тому как при цитировании работы другого автора.
Казалось бы, при таком подходе всё должно быть понятно. Тем не менее диссоветы проверяют оригинальность и устанавливают свой процент. Аспирант и докторант оказываются в ситуации несогласованности требований. Возникает вопрос: нужно ли добиваться указанного процента оригинальности и чьи требования важнее? Ещё одно противоречие возникает в том смысле, что мы защищаем не столько диссертацию, сколько научную новизну, результаты, теоретическую и практическую значимость, которые обязаны быть опубликованы. Можно ли использовать положения из опубликованных работ в диссертации и если да, то в каком объёме?
Целесообразно, чтобы диссоветы внятно разъясняли соискателям свои требования (например, разместив их в качестве рекомендаций на собственном сайте). Следует согласовать позиции ВАК и диссоветов в отношении процента оригинальности и решить вопрос с самоцитированием (разрешить использование своих текстов в работе). Если это будет официально разрешено и по данным вопросам появится единая позиция, бóльшая часть аспирантов вздохнёт с облегчением. Это разумно и логично. Чтобы «Антиплагиат» не становился главным кошмаром, необходимо разработать единый регламент экспертной оценки диссертационных работ, который был бы одинаково понятен как диссоветам, так и аспирантам. Чем более прозрачными и конкретными станут требования, тем больше будет возможности заниматься наукой, а не добиваться достижения процента.
— Почему диссертация считается неопубликованным произведением, если она размещается на официальном сайте вуза и доступна кому угодно?
— В законодательстве есть разные трактовки: опубликованный материал и обнародованный. Диссертация относится ко второму типу. Она не публикуется, у неё нет ISBN и других издательских индикаторов. Данный материал размещается на правах рукописи. Конечно, у аспирантов есть тревога: работа не опубликована, размещена в свободном доступе — вдруг похитят идеи. Это невозможно: несмотря на то что диссертация — неопубликованный труд, она является объектом защиты авторских прав. А вот автореферат таким объектом не является, потому что он считается неотъемлемой частью диссертации. Основные идеи в ней уже высказаны, поэтому он не подпадает под защиту. Это официальная позиция ВАК, основанная на ст. 2 Бернской конвенции по охране литературных и художественных произведений.
— Рерайтинг — это официально закреплённое понятие? И что делать соискателю, если представитель диссовета рекомендует ему переписывать законодательные акты, методы, в случае когда по итогам проверки процент оригинальности не дотягивает до норматива?
— Действительно, такие ситуации встречаются; аспиранты вынуждены подстраиваться под обстоятельства. Но если вы понимаете, что в диссертации по вашей специальности будет необходимо цитировать законодательные акты или анализировать фрагменты литературных произведений, возможно, имеет смысл это предусмотреть заранее и не использовать большие блоки или разместить что-то в приложении. Можно, конечно, доказывать представителям диссовета, что нет требований по проценту, но не думаю, что это будет эффективно. Есть смысл потрудиться над собственной работой с учётом тех ограничений, которые сейчас существуют. Если необходимо что-то пересказать, постарайтесь взглянуть на текст иначе, расставить в нём акценты. Разумеется, нужно ссылаться на работы автора, которого вы цитируете, соблюдая научную этику.
— В каких случаях допустим парафраз?
— По сути дела, это пересказ, но он может быть разным. Если рерайтинг подразумевает замену грамматических конструкций и структуры текста, мы просто меняем местами слова, деепричастные обороты — на причастные и т.д., т.е. это примитивный вариант. Парафраз — практика, при которой мы кратко (своими словами) излагаем чужую позицию. Мы используем этот приём, чтобы показать, что знаем труды других авторов, но излагаем их взгляды сжато. Например, рассматривая чужие модели, методики, можно рассказать, какова авторская позиция, и сформулировать на её основе свою. Если, работая с чужим текстом, мы ссылаемся на автора, кратко говорим о том, что он предложил, и после этого аргументируем свою точку зрения, это оправданная практика. Конечно, ссылку ставить надо в любом случае, даже если это не прямая цитата.
Надежда ДЕЙНЕГА, учёный секретарь Московского государственного областного университета:
— Мы сталкиваемся с такими же переживаниями диссертантов по поводу оригинальности и требований. Действительно, бóльшую часть проблем вызывает незнание соискателем того, чему он должен соответствовать. Образовательная организация имеет локальный акт или регламент, закрепляющий правила проверки оригинальности текста и уровень оригинальности. Однако теория и практика не всегда соответствуют друг другу однозначно.
Например, когда мы начали проверять диссертацию по физике, система «Антиплагиат» показала наличие попытки обхода оригинальности. Работа была выполнена в техническом редакторе; страницы, где изображены графики и формулы, система подкрашивает. В то же время текст абсолютно легален: графики авторские. Но определить это может только эксперт.
Другая работа, по мнению ВАК, признана в 2020 г. одной из лучших в области филологии. В ней описывается еврейская Тора и даётся оригинальный текст из Писания, но значки, которые используются в языке, оцениваются системой как заимствования или способ технического обхода. Поскольку работа опубликована, на неё дают рецензии официальные оппоненты и ведущая организация, они имеют право скачать её и проверить. Эксперты и независимые проверяющие видят все те же «некорректные моменты». В итоге автору пришлось дать эти тексты рисунками.
Немало вопросов поступает от историков, политологов: они размещают в своих работах большие отрывки документов. Во избежание проблем мы рекомендуем их выносить в приложения. Нет необходимости давать большие выдержки в самом тексте диссертационного исследования.
Когда соискатели начинают работать над диссертацией, руководители им говорят: не бойтесь, компилируйте. На начальном этапе, когда наукообразный язык не простроен, молодые исследователи берут отрывки из разных работ с цитатами и ссылками. Однако система это определяет как заимствования, поскольку ранее оно уже было опубликовано. Такие моменты нужно убирать, перефразируя текст.
У нас три филологических совета по девяти специальностям. Очень серьёзная проблема, когда мы анализируем переводы. Сейчас работает правило: кто первый опубликовался в Сети, тот и автор. Даже если мы читаем Диккенса в оригинале, должны ссылаться на сайт, рекламирующий, продающий или позволяющий читать данное произведение. Здесь научная и сетевая этики ещё только находят точки соприкосновения. Чтобы сохранить наше научное здоровье, мы даём URL того сайта, который высвечивается, и прописываем автора произведения.
Что касается самоцитирования, то докторская обычно опирается на опубликованные статьи. Чёткое разграничение терминов «обнародование» и «публикация» могло бы нам помочь в этой ситуации. Диссертация обнародована, но она может состоять частично из собственных опубликованных результатов исследований.
Руслан САЙГИТОВ, директор по научным и издательским проектам Ассоциации детских ревматологов, научный редактор в издательстве «ПедиатрЪ», руководитель проекта Sci-Pub, д-р мед. наук:
— Обозначу четыре ключевые проблемы в вопросах заимствований: типологическая «пустота», этическая неопределённость, проблемы идентификации заимствований и порочные практики оценки заимствований. Итак, по порядку.
Во-первых, мы столкнулись с тем, что можно определить как терминологический произвол. В русско- и англоязычных источниках, обозначая заимствования, используют самые разные термины, которые лишь отчасти пересекаются по смыслу. Происходит это потому, что даже на экспертном уровне мы, как правило, игнорируем многообразие характеристик (атрибутов) заимствований и сводим своё понимание этого явления к простым, бинарным, оценкам: своё — чужое, мало — много, оформлено — не оформлено. В действительности с лёгкостью можно насчитать более десятка параметров заимствований, которые в различных комбинациях определяют наше отношение к заимствованию как к чему-то добросовестному, спорному или, напротив, недобросовестному, некорректному. Другими словами, на сегодняшний день отсутствие непротиворечивой классификации заимствований (то, что я называю типологической «пустотой») вкупе с терминологическим произволом ограничивает наши представления по вопросам этики этого явления.
Во-вторых, на сегодняшний день отсутствует согласованное суждение о том, по каким принципам оценивать добросовестность или некорректность разных форм заимствований. Вариативность суждений о допустимости того или иного значительна. Так, например, опрос редакторов 85 топовых научных журналов показал, насколько неоднородны наши представления относительно того, из каких разделов статьи можно заимствовать собственные тексты (рис. 1).
Мы не только имеем порой полярные мнения относительно этичности разных форм заимствований, но ещё и испытываем сложности при определении тяжести нарушений. Простой пример. Допустим, мы обнаружили в одной работе заимствование из чужого труда 35% текста без должного оформления, в другой — 10%. Эквивалентны ли эти случаи в этическом смысле? Должна ли строгость нашей реакции определяться объёмом заимствований? Ответ на этот вопрос не может быть простым. Каким образом, например, редакторы действуют при обнаружении заимствований разного объёма? Для одних 30% — это повод снять рукопись с рассмотрения (а возможно, даже забанить авторов, введя для них редакционный запрет на публикацию), для других — основание просить авторов переписать текст (рис. 2). Все эти примеры указывают на то, что мы всё ещё далеки от однозначной этической оценки заимствований (называю это этической неопределённостью), кроме самых очевидных случаев. А это, в свою очередь создаёт трудности при обучении добросовестной практике заимствований, а также, что вызывает особое беспокойство, создаёт условия для преследования авторов.
Третья важная проблема — идентификация заимствований. В частности, убедительно показано, что автоматические средства поиска текстовых заимствований более чем в половине случаев дают ложноположительные результаты. Трудозатраты, связанные с выяснением того, идёт речь о заимствовании или это просто ошибка системы, крайне велики. И это не считая проблем, связанных с ограничением доступа пользователей к закрытым источникам, идентифицируемым системой поиска как источник заимствования. В таких случаях у авторов остаётся только один выход — переписывать маркированный системой текст.
Что касается порочной практики оценки заимствований, то это проблема формальной экспертизы, смешение юридического и этического при определении корректности заимствований и запрет на так называемое честное использование научных материалов в объёме, оправданном целью цитирования.
По типологической «пустоте» и этической неопределённости никаких быстрых решений я не вижу. Это сложный путь, требующий исследований и коллективных усилий со стороны научного сообщества. Что касается идентификации заимствований: считаю, что следует отказаться от использования в отчётах системы «Антиплагиат» объёмных показателей заимствований — пресловутых процентов. Задача программы — обнаружить заимствования в тексте, маркировать их, но не выдавать оценку в виде объёмных показателей и тем самым не давать повода диссоветам и прочим инстанциям принимать решения исключительно на их основе.
— Насколько распространены некорректные заимствования в редакционной деятельности? Какие санкции применяются в отношении недобросовестных авторов?
— Практически все рукописи, которые мы получаем через электронную редакцию, содержат тот или иной объём заимствований. Другое дело, что они действительно некорректны в малом числе случаев. По данным зарубежных источников, от 10 до 30% всех рукописей, которые получают журналы, содержат некорректные заимствования, т.е. использование чужих текстов без надлежащего оформления либо в объёме, не оправданном целью цитирования. При обнаружении таких заимствований редакторы могут отказать авторам в рассмотрении рукописи, ретрагировать опубликованную статью, а также внести их в чёрный список. По некоторым данным, последней практики придерживаются или приветствуют её введение в редакционную деятельность около двух третей редакторов российских журналов. Однако редакционная политика по этому вопросу, как правило, не афишируется: автор может просто не узнать о том, что он в этом списке.
— Каковы особенности заимствования графических материалов?
— По практике можно констатировать, что некорректное заимствование даже одной иллюстрации может стать причиной ретракции. Именно поэтому с оформлением заимствований таких материалов следует быть особенно осторожными и учитывать при их использовании три правила (даже заимствуя рисунок из собственной работы): процитировать первоисточник, получить разрешение на перепубликацию и отметить, используете вы этот рисунок как есть, адаптировали его (т.е. перевели) или вносили в него изменения.
Юрий ЧЕХОВИЧ, исполнительный директор компании «Антиплагиат», канд. физ.-мат. наук:
— У «Антиплагиата» тоже есть свой кошмар, и так получилось, что это процент оригинальности. Казалось бы, странно: мы его сами придумали, рассчитываем и показываем пользователю. Но проблема в том, что значительная часть диссоветов при оценке диссертаций ориентируется исключительно на данный показатель. У этой медали две стороны. Во-первых, даже небольшой плагиат, менее 1% текста, может перечеркнуть всю работу, стать основанием для отклонения диссертации. Во-вторых, объёмное самоцитирование, вполне, на наш взгляд, легальное, случается, достигает 100%. Фактически диссертация может быть составлена из нескольких статей. Получается, что процентный подход зажат в определённые тиски, которые делают его бессмысленным. С одной стороны, небольшая доля не обещает отсутствия проблем. С другой — большой процент не характеризует диссертацию плохо.
В прошлом году был апофеоз проблем процентного подхода. В марте 2020 г. все ушли на «удалёнку». Некоторые защиты отменили или перенесли. В январе — марте соискатели передавали свои работы в диссоветы, те выкладывали их на сайты, а за время, пока диссертации там находились, их успевали проиндексировать все системы обнаружения заимствований. К моменту, когда осенью соискатели приходили на защиту, выяснялось, что доля оригинальности упала до нуля. Было множество запросов на то, чтобы удалить диссертацию и тексты статей, размещённых в eLibrary, из индекса.
Что в таком случае делать? Проводить экспертизу. Это та область деятельности, без которой ни диссовету, ни редакции журнала не обойтись. Мы стремимся сделать свою систему обнаружения заимствований лучше, за 15 лет она прошла большой путь и тем не менее никогда не будет идеальной, эффективной без внимания и ответственности человека. Очень плохо, что эта данность не зафиксирована практически нигде. Сейчас мы готовим методику экспертизы диссертаций, и надеемся, что она увидит свет в ближайшее время и станет полезным инструментом.
— Чаще всего автор проверяет свой текст в бесплатной версии сервиса, а издатель или диссовет — в платной. Есть ли возможность определить, насколько будут различаться результаты проверки?
— К сожалению, нет. Могу сказать только одно: результаты проверки в бесплатной версии точно будут менее корректными. Наличие бесплатной версии — один из наших внутренних споров. Изначально система была бесплатной, но жизнь устроена таким образом: чтобы развивать продукт, нужны средства. Мы стремимся сделать цену разумной, но реальные возможности проверки сосредоточены только в платной версии. На данный момент бесплатная версия служит лишь для того, чтобы понять, как работать с системой обнаружения заимствований. Многое из того, что будет найдено платной версией, бесплатная не найдёт.
— Как прокомментируете идею отказаться от объёмных показателей?
— Это вопрос не технический, а идеологический: если мы откажемся от них и создадим таким образом искусственный барьер, очень быстро возникнет инструмент, который на базе нашего отчёта этот процент будет считать. Мы сделаем искусственный забор, в котором очень быстро насверлят дырок. Доля оригинального текста в ряде случаев действительно важна для принятия решения. Например, в научной статье не должно быть неправомерных заимствований, но при этом она не может полностью состоять из самоцитирования. Новая работа должна содержать определённую долю оригинального материала. Её кто-то должен оценивать.
— Почему различные системы антиплагиата не объединены в универсальную? Возможна ли такая интеграция?
— Это примерно такая же идея, как объединить все научные издательства в одно или Scopus с WoS. Подобные сервисы — частные компании, что характерно не только для нашей страны, но и для мировой практики. Функция государства — определять правила. Мы же можем помочь их разработать и протестировать. Но для постоянного развития нужны разные игроки, точки зрения и конкуренция сервисов.
Рубрика: Наука и образование
Год: 2021
Месяц: Июнь
Теги: Наталья Логачёва
