Можем ли мы серьёзно говорить о волшебстве? В XXI веке? В отраслевом журнале? В контексте библиотечной работы? Обращение к этой теме на фоне таких событий, которые заставляют человечество в целом и отдельные сообщества в частности переживать экзистенциальный кризис, когда ощущается «стремление найти иные, не только рациональные, способы постижения бытия» [1, с. 247], имеет смысл.

Ведущая рубрики Мария ЛЕНШИНА, член постоянного комитета рабочей группы «Библиотеки и социальные медиа» Российской библиотечной ассоциации, журналист

НИКАКОЙ МИСТИКИ!

Прежде всего, перефразируя известную книгу, сразу отбросим подозрения, что под волшебством мы понимаем какое-то мистическое явление [6, с. 53]. Мы можем рассматривать волшебство как ощущение — субъективное, но совсем не мистическое, а близкое по смыслу к тому, что выдающийся учёный Михай Чиксентмихайи назвал оптимальным переживанием (потоком). Настроение праздника, ощущение с трудом достигнутой победы, удачную развязку событий, любовь, выигрыш в лотерею, лёгкое решение сложного дела, чашечку кофе посреди сложного дня мы часто называем волшебством. Возможно, устойчивое и длительное состояние потока: радость творчества, полная поглощённость жизнью [6, с. 18] — и начинается с таких маленьких волшебных ощущений.

Это позитивные счастливые ощущения, которые зависят «не от происходящих вокруг событий, а от нашей их интерпретации» [6, с. 22]. Почему важна интерпретация? Она не только занимает особое место в мыслительной деятельности конкретного человека, но и влияет на качество коммуникации между людьми и культурами. Как это происходит, мы можем вживую наблюдать в современном информационном пространстве, и не только наблюдать, но и участвовать в этом глобальном и малоприятном эксперименте. Можно вспомнить рабочие моменты, когда приходится доказывать, что за словами «учреждение культуры муниципального образования» и «городская гостиная» стоят разные образы —для читателя разные. И что образ дружелюбной библиотеки предполагает не только материальное наполнение, но и виртуальное (или наоборот). И что есть тексты, в которых уместен казённый язык, а есть такие, которым он противопоказан, и надо выбирать слова. В соцсетях существует иллюзия того, что можно фильтровать контент, настраивать его под себя, отключать ненужное и неприятное, а работая с людьми, приходится учиться искусству перевода: «злых людей нет на свете» [3, с. 27], а неверно истолкованная информация есть.

МАГИЧЕСКАЯ РЕАЛЬНОСТЬ

«Множество разных людей стекается в этот город к празднику. Бывают среди них маги, астрологи, предсказатели…» [3, с. 22]. Обратим внимание: различного рода гадания, гороскопы, карты Таро, нумерология — таким контентом забиты социальные медиа. С ним в числе прочего приходится конкурировать библиотекам и другим культурным учреждениям за внимание пользователя. Эзотерическая литература не менее популярна. В шутку или всерьёз обращаются к подобным практикам, но явление, которое в былые времена называли волшебством и волхованием, сегодня явно носит массовый характер. Некоторые общественные представители относятся к нему негативно и требуют запретов. Однако прежде чем запрещать, необходимо осмыслить.

Прежде всего следует отметить, что у этого волшебства есть ярко выраженный психотерапевтический эффект. После начала глобальной трансформации современного нам мира, конец которой, видимо, предполагается не скоро, оказалось, что огромное количество людей, нуждающихся в психологической поддержке и психотерапевтической помощи, находит её не в кабинетах психологов и психотерапевтов, а у тех самых «бойцов магического фронта». От магов, астрологов, тарологов, экстрасенсов, даже не общаясь с ними напрямую, легко получить необходимые человеку в кризисных ситуациях социальные поглаживания и положительные эмоции.

Почему же люди не идут к дипломированным специалистам по психике? Не вдаваясь в подробности, отметим, что, судя по комментариям под многочисленными публикациями на психологические темы, у обывателя нет доверия к психологии, он скорее посчитает шарлатаном психолога, чем «мага». В крайнем случае —отнесёт их к одному разряду. Не пора ли начать популяризировать достижения отечественной психологии?

Хотя задача это, признаем, сложная: про Ивана Петровича Павлова и в образованной среде принято рассказывать анекдоты, а к некоторым современным направлениям психологии —относиться как к несерьёзным или даже опасным забавам: вспомним нейролингвистическое программирование. Говорят, среди лиц, практикующих бытовую магию, встречаются не только люди с высшим образованием, но и обладатели учёных степеней. Проверить истинность такого наблюдения будет проблематично, но это интересная для исследователя задача.

Обратим также внимание на то, сколько сейчас издаётся и переиздаётся мифов, легенд, сказок, преданий, как вплетается мифология в детективную и романтическую литературу, как популярны ретеллинги (старые сказки на новый лад). В трудные времена человек ищет защиту в таком мире, где всё плохое заканчивается словами: «И жили они долго и счастливо и умерли в один день»; или в таком, где всё ещё страшнее, чем в жизни, но намного красивее.

Можем ли мы утверждать, глядя на современное информационное пространство, что магическое мышление и мифологическое мировоззрение растворились во мгле веков? Что они не актуальны для нашего или какого-то другого общества? «Сейчас вряд ли возможно опровергнуть утверждение, что миф как способ переживания реальности —явление неустранимое и массовое и что человек по сути своей —существо мифотворящее и мифопорождающее» [1, с. 24].

Информационное пространство фонит мифами самого разного рода: «праздники здесь трудные» [3, с. 294], среди тем, совершенно серьёзно обсуждаемых мировыми СМИ, —теории заговоров, двойники и болезни глав государств и средневековые агитки. Удивительно: некоторым пропагандистским наработкам уже не одно столетие, а они до сих пор используются. «Тысячелетиями мифология оставалась прочной и неоспоримой идеологией и составляла незыблемый фундамент культуры любого народа» [1, с. 5–].

Чтобы разбираться во всём этом, нужны нечеловеческие способности. В мире, где «нет ни одной непогрешимой истории Французской революции» [4, с. 77], определять и выявлять источники, заслуживающие доверия, —весьма сложная задача. Человеку, который хочет работать в таком информационном пространстве, надо быть немного волшебником: видеть сокрытое, прозревать не только будущее, но и прошлое, разбираться во всё время меняющихся технологиях, которые некоторые современники считают порождением дьявола, понимать волшебную силу слова и владеть ею, иметь устойчивую психику, навыки выживания в токсичной среде и артистические способности. И тут нам просто необходимо присмотреться к буктьюбу.

НАБЛЮДАЯ БУКТЬЮБ

Буктьюб —это сегмент YouTube, который рассказывает о книгах (соответствующий сегмент на TikTok будет называться бук-ток), это сообщество книжных блогеров.

Блогеров много, и перечислить их всех даже в русскоязычном буктьюбе будет затруднительно: их количество увеличивается несмотря ни на что. Людмила Личи, Алиса Дёма, Полина Парс, Елена Демьянова, Юлия Волкодав, Пенсне Бабеля, Читающая Катарина, bookspace, 2 talk girls, Zhem, Читать нельзя сжигать, Оставайтесь в креслах, Соня читает... Среди буктьюберов встречаются и библиотекари, но, чтобы описать различия, нам придётся мысленно отделить их от других книжных блогеров.

А различия заметны уже в выборе форматов видеороликов: у блогера он больше. Среди форматов (некоторые из них вполне доступны библиотекарю) мы находим книжные покупки, распаковку подарков, прочитанное, планы на чтение, «охоту» на книги, посещение книжных ярмарок и других книжных мероприятий, библиотек (как правило, заграничных), влоги (здесь —видео из жизни блогера), влогмасы (рождественские влоги), лучшие и худшие книги года (субъективное мнение), анхол (книжное расхламление), тематические подборки («10 книг о…», «100 лучших книг, которые нужно прочесть до 30», «Книги, которые меня бесят»), «Читаю 100 страниц и бросаю», ответы на вопросы подписчиков и советы начинающим буктьюберам.

Блогер, как правило, не стесняется любительского подхода к съёмке: мало кто начинает свою деятельность, имея профессиональное оборудование. И технику, и технологии осваивают постепенно.

Блогер не ограничивается сотрудничеством только с издательствами, книжными магазинами или агрегаторами контента, часто он взаимодействует с производителями самой разнообразной продукции, которая не имеет отношения к книгам и чтению, зато имеет —к образу или стилю жизни.

Книга —важная, но не единственная часть жизни блогера. Собирание книг часто дополняется другими увлечениями. Самые интересные домашние библиотеки напоминают кунсткамеры, где книжное собрание может быть дополнено коллекцией резиновых уточек или расписным черепом, привезённым хозяином из Мексики.

Блогер демонстрирует демократический подход к книге. Для него не существует недостойных жанров, выбор определяется его интересами. Он всеяден в отношении форматов: может одновременно читать бумажную книгу и слушать её же аудиоверсию. Чтение графических романов —это тоже чтение. Блогер с одинаковым уважением относится к комиксам и к классике, читать классику в комиксах ему тоже не зазорно.

Блогер может читать книгу и пить кофе или чай, хрустя шоколадкой. Блогер любит книжные магазины, где можно есть в книжном пространстве. Блогер любит читать с зажжёнными ароматическими свечами и часто имеет коллекцию таких свечей. А их производители поддерживают свечной культ среди блогеров.

Блогер говорит простым человеческим языком, допускает неправильности в речи, потому что никто не совершенен. Если блогер сомневается в правильности того или иного слова, он может попросить «помощь зала». Иногда блогер использует инвективную лексику. Блогер говорит со своей аудиторией на её языке. Блогер банит тех, кому это не нравится.

И последнее: неуверенность в себе —не исключительная проблема только библиотекарей.

ВОЗВРАЩЕНИЕ К ИСТОКАМ

Преимущество библиотекарей —более близкий и быстрый доступ к старым книгам. Чем крупнее библиотека, тем больше в ней редких, ценных и просто забытых изданий: «…положим, начиная с 1820-х годов и по сегодняшний день более двух миллионов единиц хранения никогда не запрашивались читателями» [4, с. 235]. И это только в Национальной библиотеке Франции. Чтобы стать первопроходцем в этих «джунглях», надо прежде всего понимать, какой материал находится в твоих руках.

В 1990-е гг. из библиотеки одного учебного заведения списывали идеологически устаревшую литературу. Складывая перевязанные пачки в штабель, волонтёры-студенты обнаружили вместе с многочисленными экземплярами «Морального кодекса строителя коммунизма» и методических приложений к нему книги, названия которых, может быть, и подпадали под определение «идеологически устаревшие», но содержание их никак ему не соответствовало. Кооперативные переиздания этих книг стоили по тем временам немалых денег.

В 2000-е гг. сотрудники одной городской библиотеки жаловались на отсутствие комплектования и устаревший, хотя и вполне добротный дизайн. Понять их было можно: в те годы бюджетные учреждения культуры финансировались по остаточному принципу, тяжело ощущать себя изгоем на чужом празднике жизни. Однако в фондах этой библиотеки было много научно-популярных книг 1960, 1970 и 1980-х гг. Некоторые из этих книг сегодня переиздают и продают, как выражаются на буктьюбе, «по цене крыла самолёта». А интерьер библиотеки был украшен совсем не стандартными панно советского времени. Кто их создал, какой творческий коллектив, какие люди в нём работали, где они теперь? Сейчас мы видим возникновение интереса среди коллекционеров и историков к не таким уж давним советским временам, но тогда никто об этом не думал. Как сказал один ленинградский поэт: «Сейчас —"старьё", а завтра —"старина"«.

Есть ещё один аспект: множество интересных артефактов можно найти в старых книгах, поступивших в фонд библиотеки из частных собраний. Письма, записки, открытки, фотографии, марки, фрагменты конвертов, аптечные рецепты, бумажные бирки, фантики от конфет... В былые времена все эти предметы было принято считать мусором и выбрасывать. Только немногие из них получали шанс попасть в фонд, архив или стать частью какой-нибудь выставки. Особенно жалко такие эфемерные вещи, как засушенные растения. Не всегда можно определить исторический момент, в который был создан книжный гербарий, но иногда удаётся. И когда понимаешь, что вот этот выцветший цветок виолы сто с лишним лет назад рос в павловском парке, книга в твоих руках становится порталом в жизнь, уже давно исчезнувшую, —ощущения, вокруг которых можно создать виртуальную историю, и образы прошлого оживут в библиотеке.

Клод Леви-Стросс говорил о том, как важны мельчайшие факты повседневной жизни: «этот "хлам", который можно обнаружить в хрониках, мемуарах, а также в литературе… по своей природе является тем же, что и полевые наблюдения этнологов» [5, с. 189]. И между страницами книг, и на их страницах (вспомним маргиналии Вольтера). И в социальных медиа, в разговорах, которые с помощью новых информационным технологий теперь можно зафиксировать и сохранить. Даже от близкого нам XX в. мало что сохранилось из, казалось бы, незначительной болтовни, не то что от древности, —но как важно оказалось её услышать!

Старые книги, как старые деньги, имеют долговременную ценность. Новые книги дарят ни с чем несравнимые ощущения. Выстроить виртуальный и реальный образ библиотеки так, чтобы создать у читателя впечатление сказочного замка, божественного храма или фантастической лаборатории, —вот это настоящее волшебство. Но есть другое необходимое дело —совершенно фантастическое и где-то даже утопическое: сделать так, чтобы в состояние потока, о котором писал Чиксентмихайи, вошла планета Земля, весь этот большой мир, все народы, населяющие его, все государства и общества, каждый человек. Вот это —задача века. Только где взять для неё волшебную палочку? А ведь она где-то есть, эта палочка, но мы её не видим: затерялась в пространстве культуры.

Некоторое время назад в этом пространстве можно было наблюдать эпическую битву двух библиотечных образов. Условно назовём их «строгая библиотека» и «расслабленная библиотека». Сейчас, когда постепенно увеличивается количество модернизированных библиотек, информационный фон меняется. В принципе все всё понимают: застывшие формы рано или поздно отмирают, уступая место новым и живым. Порядок, основанный на правилах, сменяется порядком, основанным на других правилах. Это не означает, что последний минует участь первого. Такое может случиться быстрее, чем мы думаем: «Фрейд был ещё жив, когда психоанализ из борьбы за освобождение Эго превратился в застывшую идеологию и жёстко регламентированную профессию» [6, с. 50]. Ничто не вечно, и в этом нет несправедливости. Мир не рухнет, если будет меняться. «Нам должно хватать воли принимать меняющиеся представления о норме, даже если под вопрос ставится тот идеал нравственности, которому нас учили с детства» [2, с. 308].

Но было бы очень интересно почувствовать и осознать своё место и собственную роль в том процессе, который описала Рут Бенедикт, один из классиков культурной антропологии: «Только неизбежное культурное отставание заставляет нас настаивать на том, что старое должно быть вновь открыто в новом, что нет иного решения, кроме как найти определённость старины в способности нового к изменениям. <…> Как только новое мнение превратится в привычное убеждение, оно станет ещё одним надёжным оплотом благополучия. Тогда связь между нашей верой и действительностью станет теснее, а наши надежды и терпимость будут основываться на сосуществующих и в равной степени значимых моделях жизни, которые человечество сотворило из исходной первоосновы существования» [2, с. 314]. Почувствовать и сделать свой вклад не в прошлое, а в будущее.

Образы библиотеки, библиотекарей и блогеров созданы нейросетью «Кандинский».

ЛИТЕРАТУРА

1. Альбедиль М.Ф. Миф и реальность. — СПб.: Вектор, 2014. — 256 с.

2. Бенедикт Р. Модели культуры. — М.: Альма Матер: Гаудеамус, 2023. — 315 с.

3. Булгаков М.А. Мастер и Маргарита. — М.: Мартин, 2017. — 416 с.

4. Карьер Ж.-К. Не надейтесь избавиться от книг! / Ж-К. Карьер, У. Эко; интервью Ж.-Ф. де Тоннака. — 2-е изд. — СПб.: Симпозиум, 2013. — 336 с.

5. Леви-Стросс К. Издалека и вблизи / К. Леви-Стросс, Д. Эрибон. — СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2018. — 288 с.

6. Чиксентмихайи М. Поток. Психология оптимального переживания. — 8-е изд. — М.: Альпина нон-фикшн, 2022. — 461 с.

Материал опубликован в номере январь-февраль 2024