ИО директора Института научной информации по общественным наукам РАН (ИНИОН) Дмитрий Ефременко в интервью «Известиям» о жизни крупнейшей библиотеки России спустя год после пожара. Материал опубликован 29 января 2016 г.

30 января исполнится год с момента пожара в библиотеке здания Института научной информации по общественным наукам РАН (ИНИОН). Площадь пожара составила около 2 тыс. кв. м. Пожарным потребовалось 25 часов на тушение библиотеки. В здании обрушилась кровля на площади около 1 тыс. кв. м. При пожаре было утрачено 2,2 млн единиц хранения (15% от общего фонда). В эксклюзивном интервью «Известиям» исполняющий обязанности директора ИНИОНа Дмитрий Ефременко рассказал о том, чего удалось добиться за год в ликвидации последствий пожара, а также о планах работы ИНИОНа на ближайшие годы и создании нового реставрационно-производственного комплекса.

― Каковы по последним данным потери фонда Фундаментальной библиотеки?

― Общая оценка потерь по данным вывоза книг из пострадавшего здания ― 5,7 млн единиц хранения. Это книги, газеты, журналы. Надо учитывать, что порядка 15% от этого количества предполагалось к списанию. Это стандартная процедура, все библиотеки периодически производят списание и пополнение своих фондов. Еще порядка 2 млн книг, газет и журналов ― это те экземпляры, которые мы можем легко восстановить, поскольку они есть в фондах филиалов нашей библиотеки. Комплектование происходило таким образом, что один экземпляр шел в основное хранение, а второй ― в филиал по тематическому профилю соответствующего издания: в институт экономики, социологии, всеобщей истории и т.д. Те потери, которые представляются нам трудновосполнимыми ― это 15,7% от общего объема нашего фонда (2,2 млн из 14,5 млн). Это сложная задача, но вполне решаемая. Около 1 млн экземпляров не пострадали, они вывезены в хранилище, расположенное в ближнем Подмосковье, находятся в нормальных условиях.

Эвакуировать книги нам активно помогало Федеральное агентство научных организаций. Буквально на следующий день после трагедии ФАНО организовало штаб по ликвидации последствий. Специалисты агентства помогали нам искать помещения для книг и организации временных рабочих мест для сотрудников института, договариваться с транспортными компаниями. Совместными усилиями мы смогли оперативно вывезти библиотечный фонд, наладить работы по восстановлению пострадавших книг, вновь запустить работу института. В 2015 году ФАНО выделило на ликвидацию последствий пожара 118 млн рублей. Часть этих денег пошла на перевозку книг, их хранение.

― Каталоги уцелели?

― Читательский каталог не пострадал. Служебный был незначительно увлажнен, но мы эти карточки ― несколько десятков тысяч ― высушили. Сейчас оба каталога находятся в помещении для временного хранения в Московской области. Они могут использоваться для решения дальнейших задач по работе с фондами.

― А редкие фонды пострадали?

― За этот год было довольно много высказываний в СМИ, что потеряны уникальные книги чуть ли не XVI века. Я хочу совершенно четко заявить, что особо ценная часть нашего книжного фонда, включающая книги XVI-XIX веков, в том числе фонды так называемой Готской библиотеки, фонды русского зарубежья, революционных движений, редкие газеты начала XX века, в том числе существующие в единственном экземпляре ― ничего из этого не пострадало, все эти издания были эвакуированы в первую очередь, еще до того, как специалисты МЧС закончили работу по тушению пожара. Сейчас эти издания находятся во вполне достойных условиях хранения в здании Института экономики РАН.

К сожалению, мы утратили фонд изданий ООН, поскольку специализированный читальный зал находился практически над очагом пожара. Это, безусловно, потеря, но она не является фатальной для научного сообщества. Подавляющая часть этих документов доступна даже в самой Москве ― существует информационный центр ООН. Там идет комплектация изданий, начиная с 1948 года, в общей сложности более 300 тыс. экземпляров. Так что говорить, что для российской науки эти издания полностью утрачены, конечно, нельзя. Исследователи могут поехать в Леонтьевский переулок и получить доступ к документам. Если посмотреть сайты ООН, ЮНЕСКО, то там доступны в оцифрованном виде все основные материалы, включая документы Генассамблеи ООН, резолюции Совбеза. 

Более болезненной потерей для научного сообщества представляется утрата опубликованных документов ряда национальных парламентов, в том числе материалов сессий Американского конгресса, начиная с 1790-х годов, материалы французского парламента, начиная со времен Великой Французской революции. Эти документы тоже не являются единственными в мире, они доступны и оцифрованы в соответствующих библиотеках ― Библиотеке конгресса США, национальной библиотеке Франции. Но здесь, в России, исследователям было очень важно иметь к ним прямой доступ.

― Копии этих документов уже начали заказывать?

― В 2015 году мы общались с зарубежными коллегами на эту тему. Были поездки руководства ИНИОНа в Германию, где мы знакомились с опытом наших коллег, в том числе по восстановлению книжных фондов, пострадавших в результате стихийных бедствий ― наводнений и пожаров. К нам приезжали с консультациями представители библиотеки Конгресса США, приглашенные президентом РАН Владимиром Фортовым. Получился очень интересный обмен опытом. Они предоставили нам достаточно много полезной и интересной информации о преодолении последствий подобных чрезвычайных происшествий ― например, после наводнения в Новом Орлеане ― и методах восстановления пострадавших архивных фондов. В конечном счете, это общение подтвердило правильность выводов наших экспертов о методах и последовательности действий по восстановлению пострадавших фондов. 

Конечно, мы обговаривали возможность восстановления части наших потерь за счет того, что оцифровано в зарубежных странах. Это вполне возможно, это реальное направление, и мы по нему идем. В целом, наши партнеры демонстрируют готовность оказать необходимое содействие. Здесь я вижу хорошие перспективы для восполнения тех лакун, к которым привел пожар. Но это все же не первоочередная задача. 

Для нас важнее всего в 2015 году было спасение и вывоз тех фондов, которые пострадали от пролива воды. Эти в общей сложности 3,2 млн единиц хранения. Они вывезены на три хладокомбината в Московской и Ярославской областях, где заморожены в морозильных камерах большого объема при температуре -30 градусов. Следующая задача ― осуществление сушки этих книг.

В тестовом режиме мы делали это в прошлом году. В этом году начнем работать активно: будет заказано специализированное оборудование ― вакуумные сублимационные камеры. Мы исходим из необходимости закупки пяти таких камер. Причем в России есть несколько предприятий, обладающих соответствующими технологиями. Вполне реально, что удастся приобрести отечественное оборудование, по своему качеству не уступающее зарубежным аналогам, тем более что в стране стоит задача импортозамещения. Сканирующее же оборудование пока будем использовать преимущественно зарубежное: его характеристики больше подходят для работы с ветхими и поврежденными изданиями.

― За чей счет закупят оборудование?

― ФАНО смогло добиться выделения из федерального бюджета специальной целевой субсидии. Создается целый реставрационно-производственный комплекс. Это 5-этажное здание площадью 16 тыс. кв.м. в районе метро Кантемировская. С 1 января мы получили права оперативного управления этим объектом. Нам предстоит его дооснастить и для размещения фондов, которые будем привозить, и для размещения оборудования. По сути, мы создаем единый цикл восстановления и хранения фондов, включающий и первичную санитарную и антигрибковую обработку, и сушку книг в камерах, и цех автоматизированного учета изданий, и участок создания цифровых копий. Мы планируем, что в ближайшие годы, пока мы не завершим полностью просушку, этот комплекс будет работать на наши нужды. За это время накопим ценный опыт. К сожалению, время от времени ЧП происходят в разных библиотеках и архивах, поэтому в будущем будем работать на то, чтобы помогать нашим коллегам в ликвидации последствий таких ситуаций.

― К какому году планируется завершить сушку книг?

― По нашим расчетам, реально рассчитывать на завершение основного объема работ по вакуумной сушке к 2020 году. С использованием оцифровки рассчитываем достаточно быстро начать возвращать в оборот эти издания. То, что после сушки будет цифроваться, окажется доступным через электронный каталог и может быть заказано. Что касается сканирования в целом, то это процесс, к которому нужно подходить с умом. Нет смысла тотально все сканировать. Многое есть уже в других цифровых коллекциях в России и за рубежом. В этом году в первую очередь мы считаем необходимым создать цифровые копии наших редких фондов. Особенно изданий конца XIX ― начала XX века, в том числе документов революционных организаций. Это достаточно актуально в связи с приближающимся юбилеем Октябрьской и Февральской революций 1917 года.

Мы хотели бы выразить признательность Госдуме и Совету Федерации, которые приняли решение о целевом финансирование этих работ. Общий объем субсидии на текущий год на цели оцифровки составит 98 млн рублей. Сейчас у нас есть 5 сканеров, правда, далеко не новых, но вполне работоспособных, которым не был нанесен ущерб в ходе пожара. На них в 2015 году мы отсканировали 150 тыс. страниц. Есть еще программа НЭБ (Национальная электронная библиотека), по ней было отсканировано еще 60 тыс. страниц. Это сопоставимо с темпами предыдущих лет. Но в этом году мы в разы нарастим темпы оцифровки. В 2016 году вполне реально оцифровать 1,5-2 млн страниц. В дальнейшем мы можем выйти на еще большие объемы сканирования. 

― Какой процент фондов библиотеки сейчас оцифрован?

― По сравнению с валовыми показателями это не очень значительный процент. Но это укладывается в мировые практики. В Германии общий объем оцифровки от существующих фондов библиотек ― порядка 2%. И они не считают необходимым существенно наращивать эти объемы. Здесь есть баланс спроса на издания, оценки их ценности. Основная идея не в том, чтобы положить книжку на сканер. Не менее важна подготовка сопроводительного библиографического описания. Вопрос выбора, оценки ценности и научной подготовки имеет очень большое значение. Если этого не делать, то можно сканировать валом. Но мы ― научная организация, и нам нужно научное качество той работы, которая делается. Поэтому оцифровкой мы будем заниматься обстоятельно, с обязательным библиографическим описанием каждого источника, издания, которое подлежит сканированию. Это чуть-чуть замедляет процесс, но это качественная работа, позволяющая пользоваться ее результатами специалистам.

― Изменилось ли финансирование ИНИОНа?

― Как и у всех бюджетных организаций, в этом году наш бюджет будет сокращен. Но для решения задач, связанных с ликвидацией последствий пожара, ФАНО в 2016 году окажет нам необходимую поддержку. Есть проблемы с базовым бюджетным финансированием по плану НИР, но это другой вопрос. Это неизбежно в текущих экономических условиях. Мы справимся.

― За 2015 год изменился посетительский поток?

― Безусловно, потому что наше основное здание и книгохранилище не может функционировать в прежнем режиме. Но мы обслуживаем читателей в филиалах нашей библиотеки ― это 21 филиал в академических институтах. И у них поток несколько возрос, потому что к ним идут те, кто не может пойти в основное здание.

― Ликвидировать последствия пожара помогали волонтеры. Какой вклад они внесли?

― От имени коллектива наших сотрудников я хотел бы выразить огромную благодарность людям, которые приходили в самый тяжелый момент и оказывали нам помощь и в выносе книг из-под завалов, и в решении проблем, перед которыми стояла не только библиотека, но и весь наш институт, лишившийся здания. Нам помогали и компьютерной техникой. Всего было несколько сотен волонтеров. Их помощь позволила значительно ускорить разбор и вывоз книг из пострадавшей части здания. 

Можно вспомнить много очень трогательных историй помощи и солидарности людей. Например, в здании ИНИОНа на 3 этаже было большое фойе, где стояли замечательные цветы ― огромные кадки, некоторые были высотой до трех метров. После пожара мы, конечно, в первую очередь решали вопросы с книжным фондом. Но все-таки наши сотрудники озаботились спасением и этих цветов. Коллеги из Ботанического сада ВДНХ откликнулись на эту заботу, изыскали возможность прислать людей и технику, чтобы значительную часть этих цветов спасти. Для нас в те тяжелые минуты такая деятельная помощь, такое выражение сочувствия и поддержки были чрезвычайно важны.

― В апреле задержали двух мужчин, продававших раритетные книги из библиотеки ИНИОНа. Позже издания библиотеки возникали на черном рынке? 

― У нас такой информации нет. 12 книг, которые были изъяты у тех мужчин, были нам возвращены. Насколько я знаю, было возбуждено уголовное дело. Но его текущее состояние я не могу комментировать. Также мы приняли решение, что не будем комментировать все дела, связанные с пожаром, по которым до сих пор идет расследование. Мы активно помогаем СК, но давать комментарии до окончания следственных действий не будем, в том числе и о расследовании причин и обстоятельств пожара.

― Как думаете, история с пожаром как-то сказалась на жизни других библиотек?

― В некотором смысле эти события стали катализатором. Здесь есть несколько составляющих. Одна из них ― вопросы пожарной безопасности в библиотеках и архивах. Соответствующие распоряжения были даны по системе ФАНО, и по библиотекам, архивам, музеям другой ведомственной подчиненности. Другой важный момент состоит в том, что эти события дали понять, что необходима содержательная модернизация работы библиотек, научно-информационных центров. Не стоит забывать, что наш институт ― это не только библиотека, это центр научной информации. Мы имеем собственную информационную систему, ведем активную научно-исследовательскую работу, создаем научно-информационные продукты. И сложившаяся ситуация показывает необходимость модернизации этой деятельности. Ведь восстановление здания ИНИОНа предполагает и то, что туда вернется обновленный институт, полностью соответствующий потребностям и запросам современного научного сообщества.

― Вы являетесь исполняющим обязанности директора. Есть понимание, когда будет назначен постоянный директор?

― В соответствии с приказом руководителя ФАНО, я исполняю обязанности в течение одного года, срок истекает в конце апреля. Дальше возможны два варианта: либо Руководитель агентства примет решение о продлении трудового договора со мной, либо будет запущен процесс выборов директора института в соответствии с процедурой, определенной законом о Российской академии наук.

Известия